Спустя почти полгода после подписания соглашения между президентом Украины Петром Порошенко и Вселенским патриархом Варфоломеем полный текст документа попал в широкий доступ. Документ был подписан на Фанаре в ноябре прошлого года в порядке подготовки к предоставлению украинской церкви Томоса об автокефалии. Текст его был засекречен — временно, как утверждали чиновники, — в связи с особой напряженностью момента. Нынешний момент, конечно, тоже мало похож на отпуск на море. Но Администрация президента не сочла возможным ответить отказом на запрос гражданина Украины, который поинтересовался документом, — текст соглашения не составляет государственной тайны.
"Что в нем такого, чтобы его секретить?" — недоумевали комментаторы. Однако кое-что "такое" в нем было, и даже теперь, спустя несколько месяцев, его нельзя считать совершенно безопасным для репутации подписантов. Конечно, #Томоснаш. Петр Алексеевич выиграл церковную битву, но еще не выиграл выборы. А некоторые положения соглашения могут быть использованы против него, во всяком случае теми, кто очень переживает за наш "патриархат", нашу истинную "церковную независимость", кто считает и убеждает публику в том, что нет никакой разницы между "московским ярмом" и "константинопольским" (даже Томос животворящий не все может вылечить).
Надо отдать должное президенту: все гарантии, которые он давал со своей стороны Вселенскому патриарху, он давал под автокефалию, под Томос. Он обещал его добыть и сделал все для этого. Со своей стороны он гарантировал Вселенскому патриарху всемерную поддержку в развитии миссии "Ставропигия Вселенского патриарха в Украине".
Любители порассуждать о "константинопольском ярме", которое "ничем не отличается от московского", в этом месте, вероятно, сделают стойку. Потому что, судя по документу, намерения у патриарха Варфоломея касательно присутствия в Украине были (и остаются?) достаточно обширными. Если вы вспомните отдельные эпизоды "томосной кампании", то поймете, почему команде президента не очень хотелось обнародовать раньше времени документ. Он может быть использован как доказательство, что греки претендуют на многое в Украине и что украинская власть "в обмен на Томос" готова им это предоставить. Материалы о том, как делегации Вселенского патриархата осматривают киевскую недвижимости и прикидывают, чем тут можно поживиться, были очень популярными на антитомосных ресурсах. Но недвижимость — это еще не все. Сам факт присутствия Вселенского патриархата в Украине — это еще зачем, если у нас будет "своя церковь"?
Вопрос по сей день остается не праздным. И раздражение греками, которые "не дали нам патриархата", отвели какое-то несерьезное 15-е место в диптихе, назвали каким-то "не тем" названием, да и Томос — он точно такой, как надо? Все это по-прежнему живо и муссируется в украинском обществе, как воронка закручивается вокруг фигуры патриарха Филарета. О том, что еще вчера не было ни Томоса — ни "такого", ни "сякого", ни места в диптихе — ни 15-го, ни 115-го, ни даже нормального канонического статуса, не вспоминают. Те, кто был уверен, что "нам должны", остаются в этой святой уверенности и подсчитывают, сколько нам недодали.
Поэтому даже сейчас публиковать соглашение для президента было, наверное, рискованно. Однако дальше держать документ под спудом в АП не сочли то ли возможным, то ли просто нужным.
В конце концов, Вселенский патриарх Томос дал, а сам, кроме проблем, пока ничего за это не получил. Единственный ставропигиальный приход в столице занимает Андреевскую церковь. Красивая, конечно, церковь, но пребывает в состоянии перманентной реставрации и ремонта, имеет музейный статус, то есть ни о какой собственности и даже просто о свободном регулярном пользовании речь идти не может. Так что разговоры о "ценной киевской недвижимости", за которую якобы "купили" Томос, пока остаются досужими вымыслами.
Самой миссии "Ставропигия Вселенского патриарха в Украине" пока нет. И, учитывая наш политический контекст, непонятно, каковы ее перспективы. Если Петру Порошенко удастся усидеть в президентском кресле, вероятно, он сдержит слово, данное грекам, и поддержит их миссию в Украине. Но если президентское кресло займет кто-либо из его конкурентов, шансы греков падают, поскольку в нашей политической культуре преемственность власти — категория отсутствующая. У нас не принято выполнять обещания, данные "папередниками".
Но не в одной политике дело. У греков есть повод затаиться и подождать, пока прояснятся перспективы самой ПЦУ. Они прекрасно знают, что в руководстве ПЦУ, по-прежнему возглавляемой де-факто патриархом Филаретом, сильны антигреческие настроения. Все, что было нужно УПЦ КП от греков, — Томос об автокефалии.
Вселенский патриарх выполняет свою часть обязательств — отбивает мячи, пущенные в ПЦУ и ее епископат со стороны поместных церквей. Которые, как и следовало ожидать, не спешат принимать новую "сестру" как равноправного члена клуба. Патриарху нелегко — кто только не усомнился в каноничности его действий. Начиная с албанцев и заканчивая поляками. Но, возможно, он испытывает некоторое удовольствие, напоминая "молодым" церквям, что, когда греки писали эти каноны, ни албанской, ни польской православной церкви еще и в проекте не было. И если уж украинцы достаточно каноничны для Константинополя, то и албанскую церковь это не должно волновать. А если хорошенько покопаться в истории, то кто окажется без греха? Уж, конечно, не польская ПЦ, которая тоже принимала к себе раскольников.
В общем, патриарх Варфоломей держит свою линию фронта, как и обещал. А в дела ПЦУ не вмешивается. Ситуацию можно было бы назвать идеальной, если бы не некоторые особенности национального церковного строительства, которое пока что воплощается в фактическом двоевластии, и вообще удвоение церковной реальности. У нас теперь есть два главы церкви — для "внешнего" (митрополит Киевский) и "внутреннего" (патриарх Киевский) применения.
До тех пор, пока главой церкви де-факто остается патриарх Филарет, вряд ли у президента появится возможность выполнить свою часть соглашения с Фанаром. Патриарх не намерен делиться ни имуществом, ни влиянием и вообще, как неоднократно заявлял, не потерпит диктата греков, который ничем не лучше диктата Москвы. В общем, даже если у Фанара есть желание помочь ПЦУ наладить работу, они не смогут этого сделать, не нарвавшись на обвинения во вмешательстве и в желании разжиться собственностью. А президент, в свою очередь, не сможет в полной мере поддержать миссию "Ставропигия Вселенского патриарха в Украине" без обвинения в зраде со стороны своего основного церковного союзника.
Но хорошая новость есть. Перспективы у ПЦУ не такие уж безнадежные. Правда, оптимизм связан не со священноначалием — при всех симпатиях, которые вызывает митрополит Киевский, он не выглядит самостоятельным игроком, а что касается его коллег-епископов, боюсь, ничего, кроме еще одной УПЦ КП, они создать вряд ли смогут и вряд ли захотят. Переформатирование ПЦУ может случиться только снизу.
Что бы ни думали епископы, как бы ни оценивали "свою победу", она не принадлежит им безраздельно, как и церковь. Те, кто перешел и продолжает переходить в ПЦУ, — это преимущественно люди, которые хотят перемен в церкви. Качественных перемен, а не просто смены вывески.
Один из обнадеживающих знаков — сама история с публикацией "секретного" соглашения. Человеком, который снял покров тайны с документа, стал мирянин, активист ПЦУ, доцент Острожской академии Андрей Смирнов (кстати, он также один из инициаторов "10 тезисов для ПЦУ"). Он обратился в Администрацию президента согласно закону об обращениях граждан и спустя месяц получил копии документов, которые опубликовал на своем ФБ-аккаунте. А достоянием широкой общественности этот документ сделал сайт Cerkvarium.org, который также поддерживает "мирянская" НГО, не связанная с церковной администрацией.
ПЦУ привлекла к себе инициативных церковных людей, которые делают интересные и важные для церкви проекты и которые в то же время страшно далеки от официальной церковной политики. Они пытаются наладить взаимоотношения с митрополитом Киевским (да, в обход патриарха Киевского). Но даже если им это не удастся, у них остается возможность апеллировать к более высокой инстанции — Вселенскому патриарху. Тогда, возможно, "греческая" часть соглашения дозреет и будет востребована.
То, что до сих пор патриарх Варфоломей не спешит открывать ставропигии и расширять заявленную миссию, вовсе не означает, что он не намерен этого делать в принципе. Он дает шанс и время молодой ПЦУ и ее новому старому руководству самому во всем разобраться и наладить работу. Если это удастся — к общему удовлетворению всех церковных слоев, — в ставропигиях не возникнет большой необходимости. Если нет — он оставил себе достаточно возможностей вмешаться и помочь церкви. Церкви, а не ее епископам, что бы они сами не думали о том, кто и что является на самом деле церковью.
