Ксенія ДАННЕН (Оксфорд): "в Україні є культура співіснування різних релігій, культура гласності і відкритості"

Наприкінці минулого року Чернігівський національний педагогічний університеті Кестонський інститут (Оксфорд, Велика Британія) провели міжнародну конференцію «Церковне підпілля в СРСР». Кестонський інститут – унікальна організація, яка зібрала безцінний архів, де зберігаються документи-свідчення релігійних процесів в Радянському Союзі. Точніше, жорстоких утисків і знущань, яким піддавались віруючі. Кестонський інститут був заснований у 1969 році, і його незмінною керівницею є Ксенія ДАННЕН, яка радо погодилась розповісти про своє бачення місії цього закладу. Пані Даннен не володіє українською, тому зберігаємо мову, якою проводилось інтерв’ю.

— Вы прекрасно говорите по-русски. Есть русские корни, не так ли?

— Да. Мои предки приехали в Россию в конце 18 века, они были шотландскими инженерами. Мой пра-пра-прадед основал большой сталелитейный завод в Петербурге, и его сын продолжил это дело, и его внук. Мои предки создали купол Исакиевского собора, все памятники в соборе. Колонна Александра І и ангел на верху колонны с лицом этого царя – их работа.Они построили мосты на Грибоедовском канале. А еще лафит для Царь-пушки, она стоит в самом центре Московского Кремля. На лафите видно надпись: «1836. Берд», Берд – это их фамилия. Они жили в России более 100 лет.

Я учила в школе русский язык. У меня была прекрасная учительница русского языка. Ее муж – Владимир Родзянко, более известный под именем владыка Василий. Миссис Мария Родзянко – уникальный человек, у нее очень интересная судьба. Потом я жила в русских семьях в Париже, чтобы выучить русский язык. Я брала уроки у актрисы Веры Греч, мы читали с ней вслух пьесы Чехова, и она исправляла мое произношение. И с таким багажом знаний я поступила в Оксфордский университет, где изучала русскую литературу 19 века и французскую литературу 18-19 века. От увлечения культурой и литературой России я перешла к изучению религии. Потом поступила в Лондонскую школу экономики и политических наук. Я специализировалась на изучении истории политической мысли России и политических учреждений Советского Союза.

— Вы принадлежите к какой-то конфессии?

— Да, я член Англиканской Церкви, но солидарна со всеми верующими христианами. Наша Церковь – своеобразное соединение католиков и протестантов. Но об этом потом. Я регулярно посещаю службы в своей церкви и даже пою в церковном хоре.

— Ксения, будьте добры, расскажите о том, как Вы начали работу в Кестонском институте?

— Еще студенткой Оксфордского университета я познакомилась с отцом Майклом Бурдо (теперь он президент Кестонского института), который хотел основать центр изучения религиозной ситуации в СССР. Мне очень было интересно и я стала его помощницей. Потом к этой работе подключились профессора Леонид Шапиро и Питер Редуэй, а также сэр Джон Лоуренс, бывший дипломат. Он был пресс-атташе во время Второй мировой войны, работал в Советском Союзе. Все мы верующие люди и нам было важно знать о том, что происходило в СССР, как жили люди в этой стране и что делала власть с православными, протестантами, католиками.

— Какими были начальные шаги по созданию Кестоновского института?

— С самого начала мы поняли, что для того, чтобы писать объективную историю религиозной мысли в Советском Союзе, надо иметь документы. Нужны были обоснованные данные. Мы обратились по своим каналам ко всем религиозным организациям. И к нам стали приходить документы, особенно много их было в 60-х годах. Потом мы стали заниматься и другими коммунистическими странами – ГДР, Польшей, Румынией, Чехословакией, Югославией, всеми странами Восточной Европы. Отец Майкл интересовался баптизмом в СССР, верующие этой конфессии посылали ему письма с фактами преследования баптистов. Он писал книгу, и я стала его помощницей в этой работе.

— Как называется книга, которую написал отец Майкл?

— По-русски? «Религиозные брожения в России», так кажется, будет точно.

— В чем заключалась Ваша работа в Кестонском институте на первом этапе?

— Сначала я переводила на английский язык множество самиздательских документов, писем, свидетельств верующих разных конфессий в СССР. Это была работа большого духовного значения, я читала все документы о судах над, допустим, баптистами, о расправе над греко-католиками – кого-то арестовывали, кого-то ссылали.

— А в те времена в других социалистических странах тоже преследовали верующих?

— Да, конечно. Хотя и не так, как в СССР. В Польше и Чехословакии существовала подпольная жизнь Католической Церкви, верующие преследовались властями. Мы собирали материалы, официальную прессу и неофициальные документы, свидетельства. Мы издавали журнал «Религия в коммунистических странах», я была его главным редактором. Сейчас он называется «Религия. Государство. Общество». Еще мы издавали газету «Кестоновская служба новостей». А сейчас я редактирую маленький журнал «Кестонские новости». Публикую документы из архивов, но обычно это статьи о современных конфессиях стран Восточной и Центральной Европы.

— Существует мнение, что в современной России идет процесс религиозного возрождения. Вы видите его?

— Да, но лишь в некоторых приходах. Есть изумительные священники, истинные праведники. Они могут воплощать свои планы и идеи, когда владыка дает им свободу. Но когда владыка хочет все контролировать, это сковывает мысль и действия.

— Как вы оцениваете религиозную ситуацию в современной Украине?

— Я больше знаю о российской ситуации. Я член большой команды, которая пишет энциклопедию о современной религиозной жизни в России. Но в Украине я первый раз, здесь очень интересно и сложно. Три течения православия! Но по сути, даже четыре! Греко-католики – уникальная Церковь. Но ведь есть основания для объединения некоторых украинских ветвей православия на национальной почве, не так ли? Например, греко-католики более близки Киевскому Патриархату, они могут объединиться на основании украинской идентичности, я так думаю.

— Сегодня в Украине пытается доминировать Московский Патриархат. Как вы расцениваете эту ситуацию? Не может ли быть такое, чтобы представители других Церквей снова ушли в катакомбы?

— Нет, не думаю. У вас в Украине есть культура сосуществования разных религий. Есть культура гласности, открытости. Хотя много коррупции, я это вижу.

Понятно, что Московский Патриархат хочет стать главным в религиозной жизни Украины. Да, они строят церкви, работают в епархиях, они, безусловно, имеют влияние в общественной, политической жизни, да и в международной. С позиций Российской Православной Церкви, Патриарха Кирилла удержать влияние на украинское православие очень важно. Но не все украинцы этого хотят и не всем это нравится. Они открыто протестуют.

Беседовала Алла БОЙКО