Между запретом и автокефалией. Что ждет Украинскую православную церковь
Ксения Лученко
Призыв Московской патриархии к рождественскому перемирию, которому будто бы последовал Владимир Путин, приказав прекратить огонь 6 и 7 января, стал ярким примером участия Русской православной церкви (РПЦ) в пиаре кремлевских решений в войне с Украиной. И далеко не первым примером — чем дальше, тем чаще российское руководство обращается к религиозной риторике, называя среди целей вторжения защиту православия и «десатанизацию» Украины.
Сама РПЦ, похоже, не видит проблемы в такой сакрализации боевых действий в соседней стране, которые патриарх Кирилл настойчиво продолжает называть «междоусобной бранью». Как не волнует РПЦ и тяжелое положение, в которое ее действия ставят Украинскую православную церковь (УПЦ), оказавшуюся на грани выживания из-за прошлых связей с Москвой.
Дела и обыски
Российское вторжение поставило под вопрос само существование УПЦ. В Украине всерьез заговорили о том, что церковь следует ликвидировать за ее довоенные связи с Московским патриархатом — например, объединить с конкурирующей Православной церковью в Украине (ПЦУ), которая в 2018 году получила томос об автокефалии от Константинопольского патриарха Варфоломея.
С начала октября СБУ проводит обыски в храмах и монастырях УПЦ по всей стране, рассчитывая найти доказательства ее сотрудничества со страной-агрессором и «ячейки русского мира». Совет национальной безопасности и обороны Украины поручил правительству внести в Верховную Раду законопроект «О невозможности деятельности в Украине религиозных организаций, аффилированных с центрами влияния в Российской Федерации».
Также кабинет министров сменил председателя Государственной службы по вопросам этнополитики и свободы совести Елену Богдан из-за «неудовлетворительной оценки служебной деятельности» — она возражала против радикальных действий в отношении УПЦ. Ее место занял Виктор Еленский, который говорил про УПЦ, что это «филиал церкви, благословляющей на убийство украинцев». Возглавляемой им службе поручено провести религиоведческую экспертизу Устава об управлении УПЦ — проверить его на наличие церковно-канонической связи с Московским патриархатом (новая версия Устава, где должно было быть закреплено решение Собора УПЦ от 27 мая о полной независимости от Москвы, до сих пор не опубликована).
Двое епископов УПЦ попали в санкционный список президента Зеленского — управляющий делами УПЦ митрополит Бориспольский Антоний (Паканич) и председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Черновицкий и Буковинский Мелетий (Егоренко). В целом на конец декабря против священнослужителей УПЦ было заведено около 50 уголовных дел, по пяти из них уже вынесены приговоры.
В основном обвинения выдвинуты по статье 161 УК Украины — нарушение равноправия граждан в зависимости от их расовой, национальной, религиозной принадлежности, религиозных убеждений, инвалидности и по другим признакам. Подозреваемыми по ней проходят, например, митрополит Тульчинский Ионафан (Елецких), известный своей пророссийской позицией, и митрополит Кировоградский Иоасаф (Губеня), который уже освобожден от управления епархией.
При обысках у некоторых клириков нашли российские и даже советские паспорта, георгиевские ленты, «прокремлевскую литературу», книги патриарха Кирилла и так далее. Судя по фотографиям, в большинстве случаев это более-менее обычный русскоязычный ассортимент монастырей — книжки про «число зверя» и «святую Русь», проповеди старца Иоанна Крестьянкина, благочестивые детские рассказы.
Православное книгоиздание — прибыльный бизнес с собственными сетями распространения. Основной доход приносят дешевые брошюры парарелигиозного содержания — пророчества «старцев», серия «Божья аптека», сборники молитв на каждый случай и разнообразная конспирология. В этом смысле пространство русскоязычного православия было действительно единым — все те же книги можно найти в монастырских лавках от Владивостока до Бреста.
Однако с началом войны эти издания стали выглядеть как агитация за «русский мир». Впрочем, в некоторых случаях (преимущественно в районах, где побывали российские войска) находили и оружие, и сухпайки российской армии, и документы оккупационных органов.
Синод УПЦ «отправил на покой» митрополита Изюмского Елисея (Иванова) и Роменского Иосифа (Масленникова) — оба внесены в санкционные списки Украины за коллаборационизм и ушли из своих епархий в Россию с отступающей российской армией. Под санкции попал и митрополит Луганский Пантелеимон (Паровознюк), который, как и настоятель Свято-Успенского собора в Херсоне архимандрит Алексий (Федоров), был в Кремле на торжественном объявлении о присоединении к России оккупированных территорий Украины.
В 2014 году, после аннексии Крыма, было много разговоров о том, что патриарх Кирилл предпочел не принимать решения о том, кому подчиняются крымские епархии. Они оставались в составе УПЦ, а российская власть закрывала на это глаза. Но после того как 27 мая Собор УПЦ принял решение о независимости от РПЦ, последняя все-таки аннексировала крымские епархии, создав на полуострове напрямую подчиненную ей митрополию. Все четыре крымских епископа также попали в Украине под санкции.
Возможен ли запрет?
Может показаться, что ситуация для УПЦ безнадежная. Тем не менее с начала войны в юрисдикцию автокефальной ПЦУ перешло только 10% приходов УПЦ — около 1200 из 12 000. По числу приходов и количеству прихожан УПЦ — это по-прежнему самая большая церковная юрисдикция Украины, которая остается довольно религиозной страной (12% населения еженедельно ходят в церковь, в России — только 6%).
Во многом это объясняется усилиями самой УПЦ. С самого начала войны она поддерживает украинскую армию и отправляет гуманитарную помощь. УПЦ также участвовала в организации гуманитарных коридоров в осажденный Мариуполь, за что получила благодарность от президента Зеленского.
Многие священники УПЦ с начала войны сразу перестали поминать патриарха Кирилла за богослужением. Миряне и духовенство — даже те, кто, как, например, епископ Иона (Черепанов) раньше были настроены пророссийски, — возмущены патриархом, епископатом РПЦ и публичной позицией Московской патриархии.
При этом они против резкого разрыва с РПЦ и воссоединения с ПЦУ. Такую позицию они занимают по разным причинам — в том числе из-за опасений превратиться в раскольников и потерять каноничность с точки зрения других православных церквей, а также из-за давнего напряжения в отношениях с ПЦУ, часто на личном уровне.
Кроме того, ПЦУ нельзя открывать свои приходы за пределами Украины, где наступает юрисдикция Константинополя, — это прописано в томосе об автокефалии. Украинские беженцы в разных странах ходят в храмы других православных церквей — Польской, Чешской, Финской, Сербской. Но они есть не везде, а в зарубежные храмы РПЦ, где украинская диаспора всегда составляла значительную часть прихожан, после начала войны украинцы ходить в основном отказываются. Поэтому УПЦ самостоятельно открыла приходы в 32 европейских городах — например, в Антверпене, Кельне, Лейпциге.
Полностью запретить УПЦ невозможно по разным причинам. Юридически она не составляет единой организации. По украинскому законодательству каждый приход, епархиальное управление, монастырь — это отдельное юридическое лицо, которых тысячи. Пришлось бы запрещать каждое по отдельности, что привело бы к бюрократическому коллапсу.
Также запрет УПЦ чреват общественным недовольством. После того как в Раду внесли законопроект «О невозможности деятельности в Украине религиозных организаций, аффилированных с центрами влияния в Российской Федерации», некоторые солдаты ВСУ как прихожане УПЦ стали записывать видеообращения в ее защиту.
Есть и чисто юридические нестыковки. Например, законопроект указывает, что использовать в названии слово «православный» имеет право только организация, подчиненная ПЦУ. Но такой запрет противоречит и Конституции Украины, и европейскому законодательству, на что указало Главное научно-экспертное управление Верховной Рады.
Так что о полном запрете УПЦ речь, похоже, больше не идет. Скорее, украинское государство настойчиво дает понять, что будущее УПЦ зависит от того, насколько убедительно она порвет связи с РПЦ и сможет это доказать.
Понимая это, глава УПЦ митрополит Онуфрий, выступая на ежегодном епархиальном Собрании Киевской митрополии, не только перечислил пункты нового Устава УПЦ, где зафиксировано, что «предстоятель Украинской православной церкви не является членом Священного Синода Русской православной церкви, а постановления Соборов Русской православной церкви не являются обязательными для Украинской православной церкви», но и еще раз обратил внимание на свое несогласие с позицией патриарха Кирилла по поводу войны.
Кроме того, Синод УПЦ в ноябре принял решение о восстановлении мироварения. По версии РПЦ, право самостоятельно приготовлять миро — признак автокефалии церкви. По версии Константинополя, миро готовит Константинопольский патриарх в присутствии представителей автокефальных церквей, а потом эти церкви получают миро от него.
Возможна ли автокефалия?
Каноническое право не кодифицировано, поэтому разобраться, какой именно статус теперь у УПЦ, очень трудно. С точки зрения РПЦ, она по-прежнему в ее составе. На сайте Московской патриархии представлены все украинские епископы, а изменить Устав РПЦ, где перечислены статусы входящих в нее структур, может только Архиерейский собор, который последний раз собирался в 2017 году. Синод РПЦ тоже никаких решений не принимал, кроме заявления от 29 мая, где он «выразил Украинской православной церкви поддержку в связи с беспрецедентным давлением с разных сторон».
В мировом православии нет согласия по процедуре предоставления автокефалии. Еще в 1970 году РПЦ дала автокефалию Православной церкви в Америке, которая до сих пор не признана ни Константинопольским патриархатом, ни другими Поместными церквями. То, что Константинопольский патриарх дал автокефалию Православной церкви в Украине, стало причиной разрыва отношений с РПЦ. В идеале решение об автокефалии должен принимать Вселенский собор, но православные не могут на него собраться — какая-то церковь всегда против и с кем-то в расколе.
УПЦ заявила о своей полной независимости от Московской патриархии, но пока не выполнила ни одного из трех необходимых для этого условий. Нужен запрос самой церковной общности о предоставлении ей автокефалии, согласие матери-церкви, от которой она отделяется, и одобрение остальных православных церквей. Впрочем, и эти условия сформулированы в документе, который хоть и подписан представителями всех православных церквей, но не был вынесен в повестку Всеправославного собора, а значит вроде как не принят.
В любом случае УПЦ пока не обратилась к РПЦ с запросом о предоставлении автокефалии. Не исключено, что причина в том, что украинские власти могут расценить такое обращение как доказательство связей с Москвой и признание себя частью РПЦ. Хотя отрицать исторические связи было бы абсурдно.
Кроме того, учитывая существование ПЦУ, перспектива второй автокефалии для УПЦ не выглядит особенно реалистично. А об объединении с ПЦУ, которое, похоже, устроило бы украинские власти, речь тоже не идет: риторика УПЦ по отношению к конкурирующей юрисдикции по-прежнему агрессивная.
Вероятно, УПЦ остается только одно — тянуть время и по мере поступления реагировать на новые вводные. А пока она останется в юридической и канонической серой зоне: де-факто независимая, но никто, кроме нее самой, это не признает.
