Что важнее газа?
Решения, принятые во время болезни Митрополита Владимира Синодом УПЦ МП, отменены. Блаженнейший Митрополит Киевский и всей Украины Владимир выздоровел, поэтому полноценно возвращается к выполнению обязанностей предстоятеля УПЦ. Именно под его председательством на днях заседал Священный синод, отменивший свои предыдущие решения. Напомним, принимались они под председательством на Синоде старшего по хиротонии, известного своими антиукраинскими заявлениями митрополита Одесского и Измаильского Агафангела. Эти «новинки» во время болезни Владимира вызвали широкую дискуссию в украинском обществе.
Последний Синод отменил решение о временно председательствующем в заседаниях Синода митрополите Агафангеле, о проверке финансово-хозяйственной деятельности Киевской Митрополии УПЦ и Киевской епархии за 2011 год, «о временном управлении Киевской епархией», а также «относительно управления Киевской епархией, Свято-Успенской Киево-Печерской Лаврой, Киевской Духовной Академией и Семинарией, Ставропигийными монастырями и монастырями Киевской епархии». Синод заслушал информацию митрополита Владимира о замещении должности Управляющего делами УПЦ. На эту должность Синод назначил преосвященного Антония, архиепископа Бориспольского, освободив его от должности главы Отдела внешних церковных связей УПЦ.
Это положительные новости для украинского православия, потому что митрополит Владимир считается последовательным сторонником широкой автономии УПЦ. Его возвращение к делам будет способствовать сохранению этого статуса, а также создавать благоприятные условия для новых попыток к объединению украинского православия. Совсем другой точки зрения, как известно, придерживается митрополит Агафангел. Об этом свидетельствовали и решение Синода под его председательством. Направлены они были, прежде всего, на сокращение полномочий УПЦ и большее единство, а точнее подчинение Русской православной церкви. Агафангел также является главным апологетом «Русского мира» в Украине, который так активно продвигает предстоятель РПЦ Кирилл.
Как раз этим темам была посвящена последняя программа «Шустер-live» на Первом национальном. В передаче принимали участие представители церквей, эксперты и народные депутаты. Куда же без них. Кстати, обеспечивал шоу на этот раз коммунист Голуб, который поучал всех собравшихся, как жить. Это выглядело ужасно, потому что все мы знаем, какова заслуга коммунистов перед православием. О впечатлениях от эфира, объединении украинского православия, кризисе христианства, «Русском мире» говорим в интервью с одним из участников программы — президентом Украинской ассоциации религиозной свободы Виктором ЕЛЕНСКИМ.
— Виктор Евгеньевич, ваши впечатления от эфира?
— Формат передачи позволяет народным депутатам говорить все, что они захотят. Для такой программы это абсолютно нормальное явление. Считается, что депутаты разбираются во всем. Поэтому здесь вопрос в том, как конструируются подобные программы.
— А как относительно самой дискуссии?
— Люди, принимавшие участие в дискуссии, кроме Мирослава Поповича и религиозных деятелей, не являются экспертами в сфере религии. Поэтому я и не ожидал глубинного разговора. Это шоу, организаторы которого надеются на столкновение, конфликт взглядов; если это будет физический конфликт — для рейтинга даже лучше. Народные депутаты для качественной дискуссии в этой сфере нужны в последнюю очередь.
— Оказывается, коммунисты у нас главные эксперты по всем вопросам. Они постоянно в эфирах. Их первомайский митинг даже демонстрировался на Первом национальном. О чем это свидетельствует?
— Это свидетельствует о том, что альтернатива, которая могла бы полностью вытиснить коммунистов из политического поля, еще не сформировалась.
— Почему? Какой должна быть эта альтернатива?
— Возможно, сила, которая действительно отстаивает интересы работников наемного труда, свободная от сталинских наслоений. Взвесьте: в начале становления украинского государства (в 90-х) гуманитарная сфера преимущественно контролировалась национально-демократическими силами. Старая элита, номенклатура занималась другими делами: распределением ресурсов, власти и тому подобное. Но со временем последние поняли, что без идейной почвы распределение собственности тормозится. Тогда они начали более внимательно присматриваться к своей идеологической политике, в том числе церковной. Это было приблизительно в 1998—1999 гг. Коммунистическая партия четко очертила свою церковную линию: борьба против всех православных церквей, которые не находятся в единстве с Московским патриархатом. На 50-летие лидер коммунистов Симоненко даже был награжден церковным орденом.
— То есть после разбазаривания страны в начале 90-х, бывшая партноменклатура решила заняться идеологией. А общество? Оно постоянно занижает себе планку, избирая таких политиков, в том числе коммунистов.
— Конечно, это проблема и общества. Ведь фракция коммунистов была во всех созывах Верховной Рады. Собственно, в начале 90-х случилось то, что можно условно назвать «большим украинским компромиссом». Партийная элита пошла на провозглашение независимости Украины в обмен на то, что она будет хозяйничать на 603 тыс. кв. км. Но когда она все это получила, то поняла, что не может руководить такой территорией и народом как уменьшенной копией Советского Союза. Поэтому новое государство нуждалось в идейной легитимации. Тогда, кстати, и появился вопрос единой православной церкви как стержня консолидации нации. В конце ХІХ — начале ХХ веков, религия не сыграла значительную роль в формировании украинской нации. А вот в конце ХХ века. оказалось, что религия может играть такую роль. К ней начали обращаться разные политические силы: и те, кто хотел консолидации, и те, кто хотел реинтеграции постсоветского пространства. Мы видели это во времена всех президентов — Кравчука, Кучмы. Последний в начале своего президентства говорил, что он ракетчик, потому ничего не понимает в религии, а уже в итоговом президентском интервью подчеркивал, что ему не удались две вещи: отправить ракету на Марс и создать единую православную церковь в Украине.
— Выходит, что все другое удалось?
— Президентство Кучмы — это отдельная тема. Я говорю об эволюции церковной политики при разных президентах. Ющенко религиозными вопросами занимался активно, считая, что церковь может быть тем локомотивом, который сошьет нацию. По его мнению, не рутинный труд в экономической, социальной, политической отрасли, а именно прорыв в церковных делах станет тем объединительным стержнем, который консолидирует нацию. Когда Партия регионов и БЮТ в 2007 году преодолели президентское вето на закон о Кабмине, который делал премьера «канцлером», а президента — возможно больше английской королевой, Ющенко в тот же день занялся созданием богословской комиссии, которая должна была бы начать объединение УПЦ МП с УПЦ КП.
— Этот вопрос актуален и до сих пор. На каком этапе сегодня находится этот процесс? Ведутся ли какие-то переговоры?
— Процесс объединения украинских церквей — это не линейный процесс. Он имел свои подъемы и спады. Теперь очевиден спад по всем направлениям. Проблема разъединенности украинского православия заключается в разъединенности общества. Здесь прямая зависимость, ведь православных делят не символ веры, и не догматы или даже каноническое право. Есть два принципа применения церковного права: икономия и акривия. Икономия — это покладистость ради блага церкви, а акривия — это жесткое применение канонического права. Там, где есть интерес к решению какой-то проблемы применяется икономия. Например, она была применена в случае объединения Русской православной церкви и Русской православной церкви за рубежом. А там где нет такой заинтересованности, говорят о том, что каноническое право не позволяет это делать. То есть, если для одних православных в Украине является абсолютно невозможным возвращение под московский омофор, для других юрисдикционная принадлежность не является важной, то для кого-то разрыв с Московским патриархатом является так же невозможным.
— В таком случае, в чем причина отсутствия единства в украинском обществе?
— В наличии разной идентичности — то есть набора символов, маркеров, наборов смыслов, отвечающих на вопрос «Кто я (мы) есть на этом свете и чем отличаемся от других». Временами локальная идентичность в Украине очень отличается, потому что опирается на разные культурные коды, архетипы исторической памяти. Я не могу сказать, что за эти 20 лет ничего не изменилось, но решительного прорыва, который позволил бы интегрировать эту идентичность в рамках общеукраинской идентичности, не было.
— Какой выход?
— Вопрос консолидации украинского общества — это ключевая проблема, более важная, если хотите, чем цена на газ. Потому, что решающим образом нация вырастает из стремления людей быть вместе — даже если они исповедуют разную веру и имеют разное этническое происхождение. Сшивание Украины не приносит мгновенных политических дивидендов, потому каждые выборы ее еще больше разъединяют. Я бы ввел уголовную ответственность за натравливание донбассоцев на галичан и наоборот и приравнял это к государственной измене. Теперь о религиозном многообразии. Само по себе — это богатство. Только не нужно сравнивать религиозный плюрализм с разъединенностью православия, как это кое-кто делал на программе у Шустера. Это противоречит церковному праву и вообще пониманию Церкви. Украинская Православная Церковь является «Украинской» потому, что объединяет всех православных в Украине сущих, а не только этнических украинцев. И Православная церковь здесь должна быть одна, объединяющая левых и правых, украинцев, русских, гагаузов и других. Что делит православных в Украине? Ведь не Символ веры, не обрядовые вопросы, а проблема подчиненности. Это не о Христе и не о Евангелии, это о политике. Поэтому объединение Церквей зависит от общественно-политических, социокультурных, других процессов в украинском обществе. Чем успешнее будет страна, тем естественнее станет объединение церквей. Конечно, одни иерархи могут этому способствовать, другие — тормозить. У нас даже есть некоторые «талантливые» иерархи, которые могут что угодно торпедировать. Но объединение непременно произойдет.
— Еще одна проблема — это кризис христианства. Насколько угрожающей является эта тенденция?
— Если понимать под кризисом болезнь, которая заканчивается оздоровлением, то это вполне нормальная ситуация. Вообще о кризисе православия говорили всегда. По крайней мере с ХV в. точно. Но это не совсем так. Сегодня христианство не пребывает в кризисе, оно в состоянии если не расцвета, то подъем во всем мире. Просто христианство стало не таким, каким мы его помним из учебников Средневековой истории Европы. Оно смещается на Юг: Аддис-Абеба, Найроби, Буэнос-Айрес. Эти города становятся более важными центрами, чем Париж, Лондон и др. Христианство, как и мир, выходит из западной фазы. Сегодня христиан на глобальном Юге намного больше, чем на глобальном Севере. Их численность ежедневно растет на 56 тыс. и преимущественно — за счет южных христиан.
— А если говорить о русском православии.
— Дело в том, что религия отвечает на вопросы, на которые у науки нет ответа. Никто же кроме религии не отвечает на вопрос: кто я? зачем я родился? что будет после меня? В ХХІ веке религия нужна людям так же, как когда-то говорил Иоанн Павел ІІ, в Ледниковый период. Вопрос же о достоинстве христианства и не достоинстве христиан вечен.
— Вряд ли это достойно, когда российский патриарх носит дорогие часы, ездит на дорогих машинах. Насколько это вообще вписывается в главное призвание религиозных деятелей — освобождение человеческих душ?
— Конечно, все эти вещи на фоне не самого богатого российского общества — вызов. Например, за 30 тыс. евро (стоимость часов патриарха) можно построить неплохой сельский храм без отделки. Патриарху следовало бы обратить на это внимание, тем более что он в настоящий момент говорит о 200 храмах пошаговой доступности. Во всей этой ситуации хуже то, что он лгал, мол, часы не его. Для христианина, не говоря уже об архипастыре, это недопустимо. С другой стороны, за результатами исследований среди интеллигентной страты, авторитет церкви и ее предстоятеля Кирилла упал, но в обществе это не очень ощутимо. То есть российское общество в какой-то степени согласилось с тем, что это нормально, когда предстоятель церкви ведет себя, как светский начальник. Это некая византийская формула восприятия: есть государственный начальник и есть начальник церковный. Он должен ходить в определенной одежде, носить определенные часы и ездить на определенного рода автомобилях.
— Насколько в этом плане отличается украинское православие?
— Одной из очень серьезных причин — почему украинская церковь разъединена и не может стать самостоятельной — это то, что русская церковь для украинцев не чужая. Они очень много вложили в эту церковь. Поэтому возникает определенная амбивалентность: с одной стороны, украинское православие, вне всякого сомнения, отличается от русского, а с другой — между ними есть много общего.
— Концепция «Русского мира». Насколько это опасно для Украины?
— Эта идея существует очень давно, но о ней стали говорить лишь тогда, когда ее сформулировал патриарх Кирилл. А сформулировал он ее как геополитическую доктрину. Хоть он этого и отрицает, но в его же тексте выступления на заседании «Ассамблеи русского мира» четко сказано, что это будет геополитический проект, который сможет создать новый или воспроизвести старый центр силы. Имеется в виду, что на глобальной шахматной доске появится новый центр силы, альтернативный Западу, который будет называться «Русский мир». Это серьезное заявление. А далее он говорит, что украинцы внесли значительный вклад в создание этого пространства, то есть в становление Российской империи, которая стала могучей только после присоединения Украины к Московскому царству. Украинство сыграло огромную роль в творении раннемодерной имперской идентичности. Внесло значительный вклад в создание церкви, которая после объединения стала русской вместо московской. Известно, что Петр I и приобщил около 80% процентов священников c Украины и Беларуси для этих целей.
Говорит патриарх: возвращайтесь к нам; вы создали что-то свое, но у вас не получается, вы хотите на запад, но там потребленчество, поэтому возвращайтесь к нам, мы противопоставим себя Западу и превратимся из коня во всадника. Сейчас не говорю, что Запад у патриарха карикатурный — пропаганда говорит об однополых браках, а не о достоинстве человека и его правах, свободах, демократии, которые являются западным конструктом. Он бросает вызов тому, что очень небрежно можно назвать «украинским проектом». Этот проект заключается в том, что украинцы, создававшие Российскую и Австро-Венгерскую империи, поняли, что они являются периферией мировой периферии и принимают участие в делах мира лищь через Санкт-Петербург, Варшаву или Вену. Поэтому память о своем великом прошлом и осознании собственных ресурсов в конечном счете выкристаллизовало идею о том, что мы можем принимать участие в делах мира самостоятельно, то есть превратиться из объекта в субъект. Патриарх Кирилл предлагает украинцам отказаться, как сказали бы политологи, от международной субъектности.
— Что мы можем противопоставить «Русскому миру»?
— Украина не должна что-то противопоставлять. Нам не нужна контрпропаганда. У нас есть своя идея — развитие собственного государства, культуры, языка, общества и тому подобное. Этим мы и должны заниматься. Наше стремление к собственному государству всегда было настолько сильным, что об этом даже складывали анекдоты. Говорили, что украинцы просто одержимы идеей государственности. Но когда мы ее обрели, то оказалось, что такое государство нас не удовлетворяет. Что делать, чтоб оно нас удовлетворяло — это вопрос, к которому нам еще предстоит, пробившись сквозь все эти безобразные вещи вокруг нас и установив общественный контроль над властью, подойти со всей серьезностью.
Иван КАПСАМУН
