Колонка Екатерины Щоткиной

Добро победит. Каким бы слабым оно ни казалось

03.03.2014, 14:33
Добро победит. Каким бы слабым оно ни казалось - фото 1
Как жить после войны? Да, я знаю, война еще не закончилась. Мы еще не победили. Но заканчиваются ли подобные войны вообще? Когда? И какая битва – финальная? Мы удержали свой Хелм. Впереди – только Мордор. Царство Зла.

Екатерина ЩеткинаСтранно оказаться эпицентром событий. Странно, когда новости, которые раньше привели бы в возбуждение, летят мимо ушей, ускользают из поля зрения – все застит собственное здесь-и-сейчас. Не ты выспрашиваешь, «что в мире интересненького?» — мир выспрашивает у тебя. Много важного и просто любопытного произошло за последние три месяца в мире. Но все мимо – мир-то сузился, поместился в границы Майдана и нескольких центральных улиц Киева.

Впрочем, одно короткое сообщение, выхваченное краем глаза где-то в разгар событий, нет-нет да и всплывет в памяти: группа энтузиастов инициирует беатификацию Джона Рональда Руэла Толкиена. Увидев это сообщение, я улыбнулась и... прокрутила новостную ленту в поисках того, что действительно важно. Майдан тогда уже понес первые потери. Но до «кровавого вторника» была еще целая вечность.

Теперь, когда еще ничего не закончилось, я не могу избавиться от беспокойства, связанного с этой новостью. Может, потому, что кто-то из русских репортеров, бывших на Майдане 18-20 февраля, сравнил то, что видел там, с фильмом «Властелин колец»? Потому что мне самой Майдан в эти дни напоминал битву за Хелм? Такая же слабая защита, преимущественно из ополченцев. Точно так же на них организовано двигаются черные, хорошо упакованные воины, все на одно лицо. Примитивное оружие – камни, палки, бутылки с греческим огнем. Черный дым. Башня, охваченная пламенем, с которой срываются вниз маленькие черные фигурки – ах, эта киношная условность! В толпе внезапно то тут, то там падают защитники, словно сраженные стрелой. Несущаяся на людей, защищенных только щитами, железная громадина, которая вдруг взрывается огнем. Набат. Гул. Рев. Грохот. Вопли. По одну сторону – человечность. По другую – тупая злоба, жестокость и чье-то властолюбие, помноженное на жадность и возведенное в степень страха.

Блокбастер. Господи, пускай это будет просто блокбастер! Это же так похоже на эпизод из фильма Питера Джексона... Это не может быть мой родной город. Это не может быть Майдан. Безобразный, сусальный, с «лошадью в кустах», несостоявшейся в этом году йолкой, уродливым «трансформером», изображающим архангела Михаила, несуразной колонной монумента Независимости, мрамором и жлобской позолотой — всем тем, что я терпеть не могла, ругала, о чем писала злобные статейки...

Но я знаю, что это он. В эти дни и ночи он стал настоящим, а не киношным Хелмом. И страшно продолжать аналогию – ведь тогда окажется, что самая тяжелая битва у нас все еще впереди. Битва у ворот Мордора. Решающая и безнадежная.

Не знаю, насколько игрива инициатива беатификации Толкиена. Честертона вот собираются беатифицировать – так почему бы не создать целый сонм блаженных литераторов? Но Честертон был не только автором детективов об отце Брауне, он был еще и богословом. А профессор Толкиен был специалистом по древним языкам и «просто католиком». «Властелин колец», конечно, — очень христианская книга. Но субкультура, которая на ней выросла, и целый сонм эпигонов жанра «фэнтези» совсем упустили из виду христианский мэссидж. Иногда даже вовсе наоборот — книги оказываются откровенно антихристианскими.

Лейтмотив Толкиеновых книг — удивление. В мир воинов, королей, магов, живых и мертвых армий, темных и светлых духов, сверхъестественных сил вдруг является обыватель с пивным брюшком и волосатыми ногами – и оказывается, что все эти великие зависят от того, как поступит он. Они для него – помощники или, наоборот, враги. И он вовсе не супермен – в том числе латентный. Он не превращается ночью в здоровенного мужика с вот такенными бицепсами или в хитроумного вампира. Он откровенно жалок – мокнет под дождем, боится, ноет, когда голоден. И совершенно ожидаемо он проигрывает в финале. Он безнадежен. Он слаб, слаб до конца. Но рядом обязательно оказывается еще один слабак – и это все меняет.

Возможно, все книги на свете написаны об одном, и только об этом – о победе добра или его поражении. Но эта книга – книга ХХ века, детище двух мировых войн, — о том, что победа куется слабыми руками. Руками людей, которые ни часа в своей жизни не готовились быть воинами. Но в момент «Ч» они вдруг с потрясающим спокойствием отставляют в сторону недопитый чай, закрывают за собой входную дверь и отправляются на поле боя. И все, что их тревожит по дороге, – забытый дома носовой платок.

Если им повезет и они вернутся домой, они не принесут с собой горы сокровищ. Их обойдет стороной слава. Знакомые будут смотреть неодобрительно, а за спиной – крутить пальцем у виска. У них останутся воспоминания – тяжелые и не очень – и братство с тем огромным миром, о котором ничего не знают благоразумные соседи по лестничной площадке.

Они придут победителями. Героями, которые выиграли самую главную, финальную битву Добра со Злом. Но никто вокруг этого не заметит – ведь ни они сами, ни лестничная площадка ничуть не изменились.

Мне всегда было интересно, что происходит, когда книжка заканчивается. Что случилось дальше с Золушкой и Принцем? Как они жили? Ведь они обязательно начнут раздражать друг друга – он, наверняка, богатый бездельник, а у нее от безделья, как у всякой женщины, привыкшей много работать, заведутся мухи в голове. К тому же мезальянс... Или вот «Властелин колец». Хорошо, война закончилась. Разруха, голод, болезни, мародеры, уже не первое поколение людей, умеющих только воевать. А тут еще король – в стране давно отвыкшей от монархии, к тому же бывший бродяга. И королева не от мира сего. В общем, по зрелым размышлениям, можно позавидовать тем, кто успел вскочить в последнюю лохань, отчаливающую в сторону Валинора.

Как жить после войны? Да, я знаю, война еще не закончилась. Мы еще не победили. Но заканчиваются ли подобные войны вообще? Когда? И какая битва – финальная? Мы удержали свой Хелм. Впереди – только Мордор. Царство Зла. Много копий поломали поклонники Толкиена, пытаясь выяснить, что, какая страна послужила прообразом Мордора. Нацистская Германия? Коммунистический СССР? Толкиен в ответ на эти вопросы только посмеивался и всегда отвечал «нет». Он был католиком. Для него Мордор не был географической или политической категорией. Мордор — это Врата Ада, за которыми – Зло. Просто Зло. Которое может принять любую форму. Проникнуть в любое сердце и соблазнить его – как это стало с первосвященником Света Саруманом. И которому кое-как противостоять могут только те, кто слаб и знает о своей слабости.

Битва неизбежна. Победа в бою — невозможна. Все, что предлагает нам «рецепт Толкиена» — сопротивляться изо всех сил и ждать, что Добро победит. Каким бы слабым оно ни казалось. Солдат Толкиен, видевший две мировые войны, знал толк в ужасных и безнадежных битвах.

Мой друг написал в своей колонке, что после гибели Небесной сотни – как после Аушвица – невозможно писать стихи. Он поэт, ему виднее. Наверное, это действительно невозможно. Невозможно трудно — писать после Майдана. Но, все же, совершенно необходимо. Иначе в следующий раз никто не выйдет на безнадежную последнюю битву у Черных Врат.

Екатерина ЩЕТКИНА

Последние колонки

Последние новости

Вчера