Президент Петр Порошенко говорил об автокефалии для Украинской Православной Церкви даже на открытии фельдшерско-акушерского пункта в Киевской области и на празднике последнего звонка в одном из средних учебных заведений на Прикарпатье. Украинские церковные дела прорвались даже в иностранное информационное пространство. Немало светских и религиозных изданий по обе стороны Атлантики в течение последних месяцев пытались разобраться в украинском религиозном ландшафте и думали, какие именно изменения могут в нем произойти. Эти публикации, как правило, касались уже не только православных дел, но и отношений между миром католическим и православным, места Украинской Греко-Католической Церкви в этих процессах, а также взаимоотношений Римского апостольского престола и Московской Патриархии.

Позволю себе предположить, что все это могло не произойти, если бы не события, которые начались с аннексией Крымского полуострова Российской Федерацией и начала ею же вооруженной агрессии против Украины в восточных областях. Здесь уместной может быть аналогия с химией. Для ускорения некоторых химических реакций необходимо нагревание. Нечто похожее произошло и в нашей ситуации. Только с одним нюансом: тот, кто решил «подогреть», не смог просчитать насколько сложная смесь. Подключив церковный фронт в гибридную войну, руководство РФ и Московской Патриархии не учли сложность всех связей в системе, а также то, что «подогрев» церковной сферы запустит не только те процессы, которые необходимы им, но и те, которые были бы не то что нежелательны, но даже недопустимы.

Некоторые из тенденций и процессов давно тлели и могли бы тлеть еще долго, если бы не «подогрев». И автокефалия Украинской Церкви принадлежит, по моему мнению, именно к таким. Митрополит Владимир (Сабодан) сумел завоевать такое место УПЦ (МП) в украинском обществе, при котором на это «(МП)» начали обращать все меньше внимания. Однако после его смерти, вышеупомянутых военных авантюр Москвы и фактической поддержки их со стороны руководства Русской Церкви, это «(МП)» в украинском контексте снова стало красной лампочкой. Весь потенциал, наработанный Митрополитом Владимиром, был просто уничтожен руками самой же Московской Патриархии. Последнее Послание Синода РПЦ украинскому народу, а именно ссылки в нем на любимого мыслителя В. Путина и идеолога российского фашизма Ивана Ильина, кажется, в очередной раз пробило дно. Поэтому на то, как некоторым спикерам Московского Патриархата в Украине сегодня приходится банально врать украинскому обществу, уже невозможно смотреть с сожалением, остался один сарказм. Не верю, что они не понимают, чем занимаются.

Борьба за «украинский православный пакет», кажется, достигла уже своего апогея. Греческая сторона сегодня наговорила российской уже более чем достаточно. Мы услышали даже такие высказывания, которые ранее звучали только в частных беседах. Столь прямых и острых слов, сказанных публично, мы еще не слышали. Бесспорно, что в частных переговорах российская сторона не скупится на еще более острые, а иногда и такие, которые греки даже не хотят цитировать.

Единственное, что заслуживает большего внимания, но осталось мало замеченным различными авторами, это социология поддержки всех этих процессов украинским обществом. Проведенный Фондом Демократические инициативы опрос показал, что поддержка «создания автокефальной Поместной Церкви» в Украине не заоблачна: 31% против 20%, которые «против». Остальные или равнодушны, или не имеют ответа на этот вопрос. Да, тех кто «за», большинство, и Московскому Патриархату этот опрос тоже не развеял облаков. Но он показывает, что, как минимум, половине населения этот вопрос безразличен. Если учесть, что как среди противников, так и среди сторонников автокефалии есть много тех, кто рассматривает этот вопрос исключительно с политической точки зрения: «за» или «против» «русского мира», то данные свидетельствуют о чрезвычайно мощной секуляризованности того сегмента украинского общества , который гипотетически должен (мог) бы быть православным. Но это уже «головная боль» или вызов, который должен беспокоить православных после того, как все закончится. Даже если Томос будет, что дальше? Готова ли Православная Церковь в Украине к своей «новой евангелизации» и миссии? До сих пор львиная доля ресурсов была сосредоточена, и то преимущественно по вине Московского Патриархата, на борьбе с оппонентами, цементировании собственных рядов и укреплении оборонительных башен, а не на евангелизации общества и миссии. Что будет дальше – поживем-увидим...

УГКЦ vs автокефалия

О православном аспекте пишется и говорится сегодня более чем достаточно. Мне же хотелось бы, как и в прошлый раз, обратить внимание на католическо-православную сторону дела, которая после «подогрева» тоже переживает свою эволюцию. И в которую была, как и в православном случае, втянута не только Церковь в Украине, но и вся Католическая Церковь. Здесь нет смысла пересказывать все от Гаваны и до «единого патриархата на территории России», только напомню, что наряду с работой на православном фронте, Московская Патриархия все это время пыталась втянуть в околоукраинские процессы Римскую апостольскую столицу. Это, конечно, не ново, стоит хотя бы вспомнить, как в XIX веке российская власть пыталась заручиться поддержкой Рима в подавлении «польского сепаратизма» в Российской империи. И, что надо признать, тогда им это на какое-то время удавалось. И хотя ватиканский Ostpolitik образца 60-70 годов прошлого века себя не оправдал, а местами и дискредитировал, Московская Патриархия стремится продолжать отношения с Римом именно в духе политического прагматизма. С католической стороны также еще есть ряд лиц, кому такие подходы импонируют. Хотя это давно не мейнстрим.

Визит Блаженнейшего Святослава в Рим накануне 1030-летия Крещения Руси-Украины, кажется, протер точки над некоторыми «и», которые в последнее время были замазаны различными неоднозначными заявлениями и интерпретациями. Во-первых, Патриарх Святослав в который раз прояснил отношение УГКЦ к процессам, происходящим в украинском Православии. Подход греко-католиков он охарактеризовал латинской максимой salus animarum lex suprema est (спасение души является высшим законом), поскольку христианский подход требует от пастырей заботиться, прежде всего, о спасении душ, а не о геополитике. Разделения в украинском Православии не произошли вследствие отпадения части верных в ересь. Аргументы, согласно которым части православных верующих отказывается даже в христианской идентичности, имеют нецерковную природу. Во всей прежний полемике Московский Патриархат ни разу не представил весомых аргументов в пользу того, почему верных Киевского Патриархата нельзя считать христианами. Конечно, не дело УГКЦ определять, каким образом и в соответствии с какими каноническими актами, будет происходить нормирование церковно-институциональной жизни львиной доли православных Украины, но христианский долг – поднять голос в защиту тех братьев-христиан, которых несправедливо обижают. Надежды украинских греко-католиков касаются также того, что, когда украинские православные перестанут быть заложниками геополитических аппетитов соседнего государства, в Украине сможет начаться действительно плодотворный диалог между двумя Церквами Владимирова крещения. А Украинская Православная Церковь в будущем будет иметь не менее интенсивный диалог с Римским апостольским престолом, чем сегодня существует между последним и Московским Патриархатом. И что этот диалог будет лишен той политической составляющей, которую добавляет российская сторона, а будет иметь сугубо церковную природу.

«Униатизм»

Еще более важной точкой над «и» стало выяснение вопроса так называемого «униатизма». РПЦ из года в год пытается подменить целый богословский диалог с католиками собственно этим одним предметом. Проблема заключается в том, что, с одной стороны, католическая и московская стороны вкладывают в термины «уния» и «униатизм» разные значения. Для РПЦ между этими двумя словами вообще нет разницы. А с другой стороны, на нынешнем этапе католическо-православного диалога термин «униатизм» потерял всякий богословский характер и превратился в исключительно политический термин. Русская Православная Церковь, а еще больше другие Православные Церкви, не имеют никаких проблем с различными Восточно-Католическими Церквами, особенно с сосредоточенными на Ближнем Востоке. Патриарх Кирилл и другие высокие чины РПЦ могут без проблем встречаться с восточно-католическими патриархами, но не с главой УГКЦ. Буквально сразу после встречи Блаженнейшего Святослава с Папой Франциском состоялась экуменическая встреча и молитва в г. Бари. Там были как православные, так и восточно-католические предстоятели и епископы, был там и митрополит Иларион (Алфеев). Однако он не поднимал там перед Папой тему «униатизма» и даже молился с «униатами» за мир на Ближнем Востоке.

Интересно, что на встрече в Бари не присутствовал Патриарх Кирилл, хотя его гипотетический приезд предварительно робко анонсировался. То ли вопрос признания подлинности останков царской семьи, которые должны были обсуждаться на последнем Синоде РПЦ, его больше интересовали, то ли нежелание быть «одним из» Патриархов рядом с Понтификом, то ли нежелание быть вторым, а то и третьим после Патриархов Константинополя и Александрии сдержали его от поездки, то ли иные причины, неизвестно. Думаю, что в отношениях с католиками Патриарх Кирилл предпочитает двусторонние отношения, при которых стороны хотя бы выглядят паритетными.

Возвращаясь к теме «униатизма», можно сказать, что избирательность применения этого термина только к некоторым Восточно-Католическим Церквам со стороны Московской Патриархии свидетельствует о том, что суть вопроса сегодня лежит не в богословской плоскости, а в политической. И поэтому он применяется только к тем, кто, по мнению РПЦ, находится в пределах их канонического ГУЛАГа. Хотя, если бы завтра был начат богословский диалог между католиками (восточными и западными) и православными относительно феномена «униатизма», то вряд ли его ход удовлетворил бы Московский Патриархат. РПЦ выходит со своим «антиуниатским» арсеналом только туда, где уверенна в том, что такие разговоры можно будет вести непублично и более-менее контролировать их последствия. А после разговоров можно будет дать собственную интерпретацию для своих же СМИ.

Точкой над «и» в этом контексте можно со смелостью назвать то, что Папа Франциск, по словам официального пресс-релиза, назвал обвинения УГКЦ в «униатизме» безосновательными.

Возможно, несколько вне контекста этой статьи можно отметить еще один поднятый вопрос, беспокоящий украинское общество, а именно тему примирения между украинским и польским народами. Говорят, что некоторые польские (или польского происхождения) римско-католические епископы пытаются заручиться поддержкой со стороны Рима по своей позиции. Согласно этой позиции, должно состояться не примирение народов, а скорее покаяние украинского. Самое обидное во всей этой ситуации как раз то, что УГКЦ постоянно подчеркивает необходимость следования тем путем, который был начертан при главном участии одного из предыдущих понтификов, а именно святого Иоанна Павла II, который сам был поляком. На данный момент мы не слышали, чтобы Римский престол занял сторону этих отдельных польских кругов, да и это бы откровенно противоречило практике Ватикана касательно таких ситуаций. Напротив, усиление крайних националистических тенденций в нынешней Польше рассматривают в Ватикане с серьезной тревогой. Вместо этого мы услышали, что стороны должны двигаться уже начавшимся путем примирения в духе, намеченном при участии святого Папы, несмотря на все препятствия. Поддержал Понтифик и инициативу УГКЦ объявить святого Иоанна Павла II покровителем украинско-польского примирения.

Эпилог

Визит Президента Петра Порошенко в Зарваницу, где он в очередной раз говорил о делах вокруг автокефалии Православной Церкви, у меня лично оставил двоякие ощущения. Не присутствовал там, но из информационных сообщений о визите создается впечатление, что Блаженнейшему Святославу пришлось даже в некоторой степени оппонировать Главе государства. Не понимаю, почему спичрайтеры Главы государства столько внимания уделили делу автокефалии, готовя его к выступлению в Зарванице. Местами в его выступлении все было настолько перемешано, что уже непонятно было, кто должен получить Томос: украинские православные, государство или все украинское общество, половина из которого к нему безразлична.

Однако прозвучал в выступлении Президента тезис, который кажется весьма интересным. Речь о том, что во времена безгосударственности именно УГКЦ была каркасом, который поддерживал украинское общество и не давал ему раствориться в других этносах и нациях. В Западной Европе возникновение современных государств сопровождалось конфликтом между Церковью и государством, которое фактически отвоевывало у Церкви элементы власти и авторитета в обществе. Украинский путь (или его сегмент) был несколько иным: конфликт между Церковью и современным государством здесь также был, но государство, вступавшее в конфликт с Церковью, не было «своим». Поэтому и линия конфликта проходила не в том месте, где это обычно было во многих западных обществах. Это обширная тема и разные регионы имеют свою специфику и различные фазы, но в той или иной степени и в разные периоды эти процессы были похожими. Церковь, особенно Униатская, в XVIII, ХIХ и ХХ веках была не больше не меньше, а квазигосударством безгосударственного народа. Вполне возможно, что довольно высокое доверие к Церкви в современном обществе объясняется именно тем, что церковная структура, церковный «хребет» имеет гораздо большую историческую непрерывность, прочность и предсказуемость по сравнению с государственным каркасом, который еще продолжает формироваться. Бесспорно, для блага и Церкви, и государства было бы хорошо, если бы их функции были разграничены. А в нашей ситуации это могло бы произойти без таких конфликтов, как это было в некоторых странах в предыдущие века. Но как это будет происходить и какой будет будущая конфигурация церковно-государственных отношений, где будет ограничение их сфер, будет ли политика вмешиваться в нравственную сферу, которая ей не принадлежит, а церковные структуры будут ли стремиться к симфо-слиянию с государственными структурами в Украине, посмотрим. Возможно, вскоре.

Если же говорить о только церковном аспекте нынешнего паломничества в Зарваницу, то важным в этом контексте является визит кардинала Гуалтьеро Бассети, президента епископской конференции Италии, который приехал на паломничество в качестве папского посланника. Кардинал Бассети не последняя фигура в Римской курии и является членом Папского совета по делам единства христиан. Именно того, на работе с которым Русская Православная Церковь сосредотачивает максимум своих сил. Думаю, ему важно было увидеть УГКЦ изнутри, пообщаться с епископатом, духовенством и верующими. Почувствовать жизнь и дыхание украинской греко-католической общины. Послания Папы, которые он привез, касались того, что больше всего беспокоит украинское общество: «Мир – высшее благо, особенно для украинского народа, который уже годы претерпевает от «меча войны», приносящего смерть, разрушения и страдания. Молимся Князю мира, чтобы оружие наконец замолчало на этой любимой украинской земле и в других частях мира».