Православие в Украине в 2014 году: на переломе поместности и «русского мира»
2014 год стал в этом процессе ожидания годом переломным. События Евромайдана и АТО перевели проблему конституирования единой Поместной Православной Церкви с уровня теоретических размышлений на уровень национальной безопасности Украины. Если Украина срочно не закроет духовный канал московского влияния и воспитания верующих в духе «русского мира» и второсортности, то ее может ожидать затяжная гражданская война.
Минувший год в православии в Украине был знаковым в определении перспектив его развития. Причем речь не о той или другой православной Церкви, а именно о конфессии. Ведь, и это становится все очевиднее, православные иститутуции в Украине (как и в мире в целом) вошли в стадию депрессии /застоя, следствием чего является превращение православия в наибольшего донора других вероисповеданий, в т.ч. и не не христианских (но это тема более широкого самостоятельного исследования). Дать оценку нынешнему состоянию православия в мире и отыскать более-менее универсальные рецепты выхода из кризиса пытается Вселенская Патриархия, которая вот уже полтора столетия прилагает усилия, чтобы созвать Всеправославный Собор. Вечный антагонист такого Собора – Московская Патриархия – наконец согласилась (не без собственного интереса). И, как говорят, «процесс пошел».
Так что фоном «православного» 2014 года в Украине, несмотря на водоворот трагических политических событий, стали именно эти глобальные перспективы – Всеправославный Собор в 2016 г., ради которого Константинополь фактически заморозил свою активность в Украине. И цель, как по мне, стоит того – Собор должен ответить на главные вопросы нынешнего бытия православия, едва не первыми из которых стоят уточнение канонов относительно путей предоставления/обретения автономии/автокефалии и т.н. «каноничных территорий». Эти вопросы настолько раздражающие, что, как утверждают пессимисты, вполне возможно, что главные игроки на вселенском православном поле еще до Пятидесятницы 2016 г. переругаются, поставив под сомнение возможность проведения Собора (а в случае его проведения – признание его результатов).
Снижение активности Константинополя в Украине не привело, как это было в прошлые разы, к значительной активизации здесь московского православного лобби. Причин этому несколько. Главная – быстрое «дозревание» политической украинской нации, результатом чего стала как победа Евромайдана, так и жесткий, прежде всего – военный, отпор российской агрессии в Украине.
Постоянная опасность потери значительной части паствы вынуждает Московскую Патриархию быть в «украинском вопросе» чрезвычайно осторожной, аж до не признания Крыма территорией прямого действия Московской Патриархии и решения оставить «крымские» епархии в составе УПЦ (МП) – что равнозначно непризнанию аннексии полуострова. Однако осторожность не означает бездейственность.
К очевидным успехам в 2014 г. промосковской линии в УПЦ (МП) отнесем победу т.н. «партии монахов» и избрание на предстоятельство известного своими консервативными и даже антиукраинскими высказываниями/действиями митрополита Онуфрия (Березовского). Через полгода после официального избрания (и почти года фактического руководства им Церковью – со времени местоблюстительства) можно утверждать, что Митрополит полностью оправдывает свое реноме промосковского клирика. Де-юре имея непризнанный в православии статус «самостоятельной и независимой в управлении» (а де-факто – почти автокефальной) Церкви, УПЦ (МП) с новым Предстоятелем очень быстро сдает свои позиции «самостоятельности и независимости», а в некоторых вопросах становится более консервативной, чем собственно Московская Патриархия.
Ни единого заявления или обращения с четким осуждением аннексии Крыма, вторжения российских войск в Восточную Украину, террористических актов по всей Украине и т.п. страна от УПЦ (МП) так и не дождалась, не говоря уже о какой-то поддержке проевропейскому выбору народа, за который боролся Евромайдан. Как не дождались мы и оценки антиукраинским высказываниям епископа Банченского Лонгина (Жара) или факту участия митрополита Иоаникия (Кобзева) в «инаугурации главы ЛНР», а также другим антиукраинским «подвигам» клириков УПЦ (МП) (освящению сепаратистских блокпостов, автоматов, знамен, намерению освящать российские самолеты в Крыму и пр.).
В Церкви быстро была свернута «незалежныцька» риторика клира, ее носители смещены с постов, а также возвращены некоторые одиозные деятели т.н. «политического православия». Даже в госорганы делегированы интересные личности – в новосозданном департаменте гуманитарной политики Секретариата Кабмина Украины удивительным образом оказались друзья митрополита Павла (Лебедя): активный деятель «Партии политики Путина» (ныне – «Русь Единая») А.Величенков (главный специалист) и многолетний советник Предстоятеля УПЦ (МП) – Ю.Решетников (в качестве завотделом).
Какова же главная тенденция развития УПЦ (МП) в 2014 году? Наверно, стремление к самосохранению в условиях острого внутрицерковного конфликта. Для этого руководству Церкви пришлось делать невероятные кульбиты, балансируя между партиями откровенных русофилов, которые неприкрыто радовались/радуются каждой неудаче Евромайдана/АТО, и украинофилов, некоторые из них даже не считают себя клириками/прихожанами Московского Патриархата (а только – Украинской ПЦ). Усилило ли это Церковь? Нет. Однако, соглашаемся с некоторыми аналитиками, что это позволило сберечь ее как целостную институцию всеукраинского масштаба. По крайней мере, пока что. И в этом есть даже определенная логика – нецерковная Украина тоже разделена, а Церковь, как организация, все же в значительной мере является отображением общества.
Таким образом, и в 2014 году это проявилось очень рельефно, в некоторых епархиях постепенно формируются свои версии УПЦ (МП) – соответственно настроениям паствы. Полюсами их являются т.н. «политическое православие» с «русским миром», с одной стороны, и типичное украинское «самостийныцтво», аж до непоминания Патриарха Кирилла (что недавно было сурово запрещено Митрополитом Онуфрием и Синодом) – с другой.
Отметим, что 2014 год достаточно четко показал также уязвимость идеологии «русского мира» в Украине – несмотря на ее многолетнее прививание промосковскими политиками и отдельными иерархами УПЦ (МП), она не прижилась в тех масштабах, которые ожидались ее авторами, хотя вреда еще нанесет немало. Многие верующие и клирики УПЦ (МП), которые должны были бы идти в авангарде этого «мира», сейчас участники АТО или проукраинского волонтерского движения – одевают и кормят население и украинских солдат в зоне АТО, заботятся о вынужденных переселенцах. Часто это происходит даже наперекор воле правящих архиереев.
Какова же официальная позиция Предстоятеля УПЦ (МП) – Митрополита Онуфрия – по поводу защиты Отечества? Священноначалие УПЦ (МП) и дальше, как и во времена Евромайдана, призывает к миру (читай – пассивности, бездеятельности). И не удивительно, что УПЦ (МП) постепенно отгораживается от общества, максимально ограничивая свою социальную активность, а, значит, сужая социальную базу. Даже в противовес Московскому Патриарху Кириллу, который проповедует активное социальное служение, Митрополит Онуфрий, наверно, видит свою Церковь большим монастырем, где верующие уподобляются монахам (земные заботы за стенами обители).
Эта позиция Митрополита Онуфрия идет вразрез также с программным документом Российской ПЦ, который, кстати, в свое время принимался с его участием – «Основами социальной концепции РПЦ». Здесь четко отмечается: «Во все эпохи Церковь призывала своих чад любить земную отчизну, и не жалеть жизни для ее защиты, если ей грозила опасность» (Р.ІІ. п.2). «Православный христианин призван любить свою Родину, которая имеет территориальное измерение… Патриотизм православного христианина должен быть действенным. Он проявляется в защите Отечества от врага, работе на благо Отечества, заботе об устройстве народной жизни, в том числе путем участия в делах государственного управления. Христианин призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание» (Р.ІІ. п.3).
То есть даже «Основы социальной концепции РПЦ» подтверждают, что в условиях войны, когда враг наступает, нынешняя позиция руководства УПЦ (МП) с «призывами к миру» и не осуждением идей «русского мира» и им подобных идеологических мифологем российской пропаганды, которые распространяются в т.ч. и через церковные СМИ, равнозначна предательству «земной Отчизны» – Украины (правда, может, эти клирики Отчизной считают другое государство – тогда что в этой Церкви делают украинцы, которые тем или иным способом содействуют защите Украины?).
К сожалению, у прихожан УПЦ (МП) еще нет осознания этого факта. Слишком долго происходила спекуляция понятиями «каноничный» – «неканоничный», прививались идеи «русского мира» и второсортности украинцев, а следовательно, верующих воспитывали на совсем других цитатах и примерах… В частности не с посыла ли «когда нация, гражданская или этническая, полностью или в основном является монокофессиональным православным обществом, она определенным образом может восприниматься как единая община веры – православный народ» («Основы социальной концепции РПЦ», Р.ІІ. п.3) и возникла идея «православных армий» и провозглашения православия «первичной и господствующей верой» в ДНР? Поэтому даже в условиях мировоззренческого раскола страны и войны с Россией, УПЦ (МП) практически не утратила своих позиций не только на Востоке и в Центральной Украине, но и на ее Западе. Те 20–30 общин, которые в прошлом году пытались перейти из УПЦ (МП) в УПЦ КП, на фоне 12,7 тысяч, находящихся в лоне УПЦ (МП), выглядят как статистическая погрешность.
В чем же причина такой институционной стабильности УПЦ (МП) в 2014 году? За годы государственного протектората над УПЦ (МП) во времена Кучмы и Януковича, чуть ли не в каждой области Украины были сформированы влиятельные пулы «новообращенных» чиновников и бизнесменов, которые и сейчас обеспечивают ей сохранение сильных политических и административных позиций. Перейти из УПЦ (МП) в другую юрисдикцию практически невозможно – достаточно вспомнить классический случай в Остроге, когда один (!) человек «отсудил» храм у всей общины, которая перешла в УПЦ КП, или недавний случай с сожжением в с.Подино (Черниговская обл.) дома священника, который перешел из УПЦ (МП) в УПЦ КП. Однако общественные настроения меняются и мода на москвофильство прошла. Распрощаться с ней нашим чиновникам и бизнесменам помогает, прежде всего, своим поведением сама Россия и те украинские солдаты, которые воюют и погибают в АТО. Но смена стереотипов поведения не такой быстрый процесс, как хотелось бы.
Однако ситуация в 2015 году может измениться очень быстро и очень радикально – имиджевые потери УПЦ (МП) сегодня достигают критической отметки. А после массовой демобилизации/ротации военных могут произойти существенные сдвиги. Особенно при условии, что наше государство действительно будет уважать юрисдикционный выбор православных верующих, а не максимально усложнять реализацию гарантированного законодательством права.
В отличие от УПЦ (МП), позиция УПЦ Киевского Патриархата в 2014 году по важным вопросам дальнейшего развития Украины кардинально противоположна. Руководствуясь историческим опытом, когда в период борьбы за государственность «Церковь нередко брала на себя функции поводыря в национальном освобождении украинского народа», иерархия Церкви воплощает в жизнь провозглашенные в Декларации юбилейного поместного собора УПЦ КП «Церковь и мир в начале третьего тысячелетия» (январь 2001 г.) идеи: «Сегодня Православная Церковь в Украине, стоя на государственнических позициях и защищая ее интересы, является духовным фундаментом государства. Мы осуждаем любые попытки тем или иным путем дискредитировать нашу государственность. Церковь как божественный организм всегда будет выступать и поддерживать идею консолидации, мира и согласия в украинском обществе» (Р. ХIV. п.7). «Православный украинец и сегодня призван любить свою Отчизну. Православный патриотизм и национальное сознание должны быть действенными и проявляться в защите нашего государства от противника, труде на благо Отчизны, заботе о благоустройстве и благосостоянии народа» (Р. ХV. п.6).
Так, Киевский Патриархат в 2014 году продолжал принимать активное участие в процессе создания украинской политической нации, что не может не приводить к росту авторитета Церкви и усилению религиозных и национальных чувств верующих. После действенной помощи участникам Евромайдана (чего только стоит открытие для защиты майдановцев Свято-Михайловского Златоверхого монастыря) и достаточно смелых заявлений и нововведений (о приостановке молитв за преступную власть, о невозможности причастия для коррупционеров и осуждении коррупции как общественного зла, об одержимом сатаной Путине, о вознесении дополнительных просьб «освобождения от нашествия чужеземцев» после просьбы о Богом оберегаемой Украине, о дополнительной молитве, которая читается во время литургии или молебна «в дни беспокойства и нашествия врагов на Государство и Отчизны нашу» и т.п.), Патриарх Филарет в 2014 году стал своеобразным символом несгибаемости украинского духа, общенациональным религиозным лидером. Усилия клириков и лично Патриарха Филарета в организации помощи участникам АТО и вынужденным переселенцам являются логичным и органичным продолжением патриотической позиции УПЦ КП, которая была заявлена уже со времени основания Церкви и проявилась во время обоих Майданов или других переломных моментов украинской истории времен независимости.
На фоне новых общественных вызовов (Евромайдан, аннексия Крыма, война на Востоке страны, террористические акты и т.п.), в 2014 году несколько на второй план в риторике УПЦ КП отошла тема единой Украинской Поместной Православной Церкви. Активно обсуждаемая еще на Архиерейском соборе 11.03.2014 г. популяризация идеи объединения («на основе канонов и православных традиций») значительно уменьшилась, хотя Патриарх Филарет иногда обращается к ней в своих устных проповедях. Частично это связано с тем, что новое руководство Украины и большинство ее штатных идеологов фактически не поддержали идею поместности православия. По крайней мере, на информационном уровне у провластных спикеров наблюдается полное равнодушие, что, по мнению автора, является их системной ошибкой – была бы такая Церковь в Украине, возможно, удалось бы избежать значительной части упомянутых общественных проблем, или хотя бы уменьшить их масштабы.
Ярким примером равнодушия руководителей государства к решению «православного» вопроса является игнорирование инициатив снизу. В частности подписанного 13 ноября 2014 г. представителями УПЦ (МП), УПЦ КП, УАПЦ т.н. «Ровенского меморандума». В тексте этого документа отмечалось, что Православные Церкви области признают и молятся за целостную и единую Украину, выступают за создание единой Украинской Поместной Православной Церкви, осуждают действия России как агрессора и других государств относительно захвата территории Украины и посягательства на целостность и государственный суверенитет Украины, осуждают разжигание межрелигиозной вражды и захвата православных храмов. Что еще нужно государству? Однако вместо активной поддержки и призыва к распространению этого уникального опыта, Президент снял руководителя области и молча наблюдал за тем, как «промосковские агенты влияния» уничтожают инициативу.
Конечно, УПЦ (МП) и УПЦ КП были не единственными на православном поле Украины. Однако в 2014 г. практически ничем себя не проявила довольно активная в прошлые годы УАПЦ. Частично это связано с тем, что ее глава – Митрополит Мефодий – из-за болезней сравнительно не часто появлялся в столице, а делегировал представительские функции владыке Владимиру (Черпаку). А также не стоит забывать, что в 2013 г. УАПЦ покинули несколько достаточно пассионарных владык и иереев, что в информационно-инициативном и презентационном плане значительно ослабило Церковь.
Небольшие же Церкви православных корней/происхождения (которые тяготеют к использованию православных канонично-догматических настановлений, православных символов, обрядов и традиций) в Украине часто находятся (и 2014-й год в этом не исключение) на периферии ее общественно-политической жизни и информационного пространства, в плену своих внутрицерковных проблем. Самые крупные среди них – старообрядческие направления. Три четверти старообрядческих общин объединены в Архиепархию Киевскую и всей Украины, которая в юрисдикции Московской митрополии Российской Православной Старообрядческой Церкви (Белокриницкая епархия/согласие). Кроме нее, в стране функционируют Российская Древлеправославная Церковь (Новозыбковское согласие); старообрядцы-беспоповцы (Древлеправославная поморская церковь).
В Украине получили распространение ответсвления нескольких оппозиционных к Московской Патриархии российских Церквей. Однако последние в своем развитии в независимой Украине имеют ограниченную социальную базу, а значит, активно используют принципы работы некоторых харизматических Церквей в поиске неофитов. Среди таких Церквей отметим: Апостольскую ПЦ; Украинскую истинно-православную Церковь; Экзархат Российской истинно-православной Церкви; Российская свободная православная Церковь Зарубежная (епархии, не воспринявшие объединение с Русской ПЦ в мае 2007 г.); Церковь Преображенной Божьей Матери (Богородичная Церковь); Апокалиптическая православная Церковь; Греческие православные общины; независимые православные общины; Украинские истинно-православные независимые общины; Украинская реформаторская ПЦ и др.
Подводя итог, отметим, что на фоне общих проблем развития Вселенского Православия, типичных и для отечественного православия, базовой тенденцией развития православия в Украине в 2014 г. было разночтение (а на основе этого – и соответствующая деятельность) самыми крупными православными Церквами (УПЦ (МП) и УПЦ КП) идей европейского/азиатско-«таможенного» путей развития украинского общества (Евромайдан) и защиты Отчизны в условиях необъявленной и гибридной войны между Украиной и Российской Федерацией (АТО).
Поэтому в прошлом году наблюдался рост противоречий в рядах верян и клира УПЦ (МП), поскольку в основе этих противоречий лежит консервативная и часто не патриотическая позиция священноначалия этой Церкви, что не воспринимается многими патриотично настроенными священниками и даже владыками. С другой стороны, наблюдается укрепление, рост авторитета и популярности УПЦ КП, которая четко и однозначно позиционирует себя (и подтверждает это практической деятельностью) украинской национальной и патриотичной Церковью. На фоне роста украинского национального самосознания, в т.ч. и среди сторонников Московской Патриархии в Украине, упомянутая позиция большинства иерархии УПЦ (МП) становится побуждающим фактором как к смене юрисдикций православных общин, так и разочарования в Церкви отдельных верующих, или же роста в ее рядах «внутрицерковного сектантства» (т.н. «духовные кружки» с поклонниками разнообразных духовных практик, молящихся к признанным и не признанным «пророкам и пророчицами» и т.п.).
Украинское общество уже давно ждет перемен в православии в Украине. 2014 год стал в этом процессе ожидания годом переломным. События Евромайдана и АТО перевели проблему конституирования единой Поместной Православной Церкви с уровня теоретических размышлений на уровень национальной безопасности Украины. Собственно речь о выводе украинцев из сферы московского влияния и воспитания, что происходит благодаря церковным СМИ, проповедям, деятельности общественных организаций и т.п. Если Украина срочно не закроет духовный канал московского влияния и воспитания верующих в духе «русского мира» и второсортности, то ее может ожидать затяжная гражданская война. Понимают ли это жители Украины, прежде всего руководители государства – покажет год 2015-й.
