Православное фарисейство, или о неудобоносимых бременах
Несколько дней назад я разместил в социальной сети и в своем блоге запись о том, что нигде не проявляется так ярко наше православное поповское фарисейство, как в отношении к мирянам касательно подготовки ко Причастию.
Требовать обязательной исповеди от мирян перед каждым причащением — поповское фарисейство. Священники сами не исповедуются перед каждой литургией, но по мере необходимости или возможности.
Точно так же фарисейство — требовать от мирян дополнительного поста перед Причастием. Ни один священник, требующий от мирян дополнительного поста, сам таким образом не постится. Достаточно поститься в установленные посты — по средам, пятницам, и в многодневные посты, принятые Церковью, и приходить на литургию натощак.
А вот не разрешать мирянам причащаться на каждой литургии — это уже даже не фарисейство, а противление Христу! Кто мы такие, чтобы дерзать становиться преградой между даром Христовым и человеком?
На литургии мы произносим Христовы слова: «Примите, ядите… Пийте от нея вси…» — все, а не «исповедавшиеся, постившиеся, вычитавшие правило…» Страшно, когда священник становится не помощником, а преградой!
В ответ на эту запись один мой читатель отметил, что на самом деле положение еще хуже. Все-таки фарисейством мы называем, как правило, осознанное лицемерие. Ну, или частично осознанное. Здесь же чаще всего мы имеем дело не с лицемерием, но с другой верой. Священники, предписывающие непременно поститься дополнительно три дня, неделю или один день перед Причастием и каждый раз непременно исповедоваться, действительно уверены, что именно так и следует поступать. При этом, снова же, никто из них не применяет этого правила к себе.
Не существует никакой заповеди, канона, нормы устава насчет дополнительного поста и обязательной исповеди перед Причастием. А того, чего не существует, и нарушить нельзя. Но тем не менее большинство священников все же держатся этой отжившей свой век рекомендации синодальной эпохи.
Приходилось неоднократно быть свидетелем такой ситуации: субботний день, закончилась литургия, священник с пономарями и хором идет в трапезную. И здесь предлагают два вида блюд: не-постное — для священника и всех желающих, и постное — для тех, кто желает причаститься завтра, в воскресенье. Но ведь священник тоже будет причащаться в воскресенье, и при этом никому из священников не придет в голову поститься в субботу (если это, разумеется, не во время многодневного поста)! Спрашиваешь такого священника: в ответ — убеждение, что нам — можно, а вот мирянам — нельзя. Однако послушаем лучше святителя Иоанна Златоуста: «Но есть случаи, в которых священник не отличается от подначального, например, когда должно причащаться страшных Таин. Мы все одинаково удостаиваемся их; не так, как в ветхом завете, где иное вкушал священник, иное народ, и где не позволено было народу приобщиться того, чего приобщался священник. Ныне не так; но всем предлагается одно тело и одна чаша» (Беседы на Второе послание к Коринфянам, 18, 3). В вопросе принятия Святых Таин священник не отличается от мирянина, в том числе — и в плане подготовки!
Священник не может служить литургию и не причаститься. Это правило выполняется в 100% случаев. Точно так же священник не может сослужить на литургии и не причаститься. Так же следовало бы всегда причащаться на литургии и всем присутствующим, но не сослужащим клирикам (к сожалению, часто приходится наблюдать, как священник, не служащий в данный день, но требный или исповедующий, не причащается). Это предписывает восьмое Апостольское правило: «Если епископ или пресвитер, или диакон, или кто из священного списка при совершении приношения не причастится — да представит причину, и если она уважительна, да будет извинен. Если же не представит — да будет отлучен от общения церковного, как сделавшийся виною вреда народу, и на совершавшего приношение наведший подозрение, якобы неправильно совершал». То есть если присутствующий на литургии (в правиле не говорится именно о сослужении, поэтому мы можем смело подразумевать всех клириков, находящихся в храме во время литургии) клирик не причастится без уважительной на то причины — да будет отлучен, потому что он стал причиной причинения народу «вреда» — видимо, дурного примера, а также потому, что своим поведением (уклонением от причащения) навел подозрение на предстоятеля, возглавляющего литургическое собрание, в том, что тот неправильно совершает службу. Получается, что если предстоятель совершает литургию неправильно, то клирик имеет полное право не причаститься. Но что значит неправильно? В контексте эпохи, когда были составлены Апостольские правила, вывод возможен только один: если он совершает службу как еретик. Именно в евхаристической молитве — анафоре — выражается суть богословия Церкви. Еретики, искажавшие православное учение о Боге и воплощении Сына Божия, непременно изменяли в соответствии со своим учением и евхаристическую молитву. Вот на такой — и только на такой! — литургии клирики (а также и миряне) имели полное право не причащаться, а может, не только право, но и обязанность. Однако нет ни малейшей причины для клирика уклоняться от причащения на литургии, которая была совершена в соответствии с богословием кафолической Церкви!
Но почему же тогда это стало не только возможно, но и вполне привычно для мирянина? Вопрос, кажется, риторический. В тех же Апостольских правилах говорится: «Всех верных, входящих в церковь, и писания слушающих, но не пребывающих на молитве и святом причащении до конца, как безчиние в церкви производящих, отлучать подобает от общения церковного» (правило 9). Пребывать до конца на святом причащении что значит, как не то, что нужно это причащение принимать, а не только смотреть, как принимают другие? Можно ли насытиться от трапезы, не вкушая ее? Однако по сей день еще многие и многие наши священники убеждены и учат, что частое причащение — не полезно, при этом призывая каждое воскресенье и праздники приходить в храм. Это тяжелое наследие синодальной (дореволюционной) эпохи, когда вполне нормальным считалось причаститься один раз в год… Плоды такого «благочестия» очевидны: 1917-й и последующие годы гонений и почти полного истребления Церкви, что было бы невозможно без поддержки или молчаливого попустительства «народа-богоносца».
Традиция дополнительного поста и обязательной исповеди перед Причастием сложилась как ответ Церкви на упадок подлинного благочестия. Когда миряне — в терминологии церковной «верные», которых апостол Петр в своем послании называет «родом избранным, царственным священством» — перестали подходить к Чаше, то тем самым фактически отдалились, если не отпали от Церкви. И тогда таковым стали рекомендовать непременно подготовиться к воссоединению с Церковью с помощью поста, усиленной молитвы и непременной исповеди. Одна из молитв принятого ныне чина исповеди содержит слова: «Приими и соедини его святей Твоей церкви…» — а присоединить к Церкви можно лишь того, кто в настоящий момент к ней в силу каких-либо причин не присоединен. Крайне странно читать такую молитву над верными, исповедующимися и причащающимися каждое воскресенье, а то и чаще…
Значит ли это, что мы теперь должны проповедовать во всеуслышание с амвонов о том, что можно подходить ко Причастию без поста и исповеди? Нет, не значит, потому что в наших храмах, как правило, очень много «захожан», то есть тех, кто считает себя православным, но не знаком в достаточной мере с Евангелием, давно или никогда не исповедовался, не знает, что такое Причастие. Пускать к Чаше всех без разбору нельзя. Здесь исповедь — как раз отличный способ познакомиться с человеком и что-то ему подсказать, направить, сориентировать. Однако в частных беседах, то ли во время исповеди, то ли в ином формате, можно и нужно разъяснять, что связка исповедь-причастие не является незыблемой и никогда не была такой в истории Церкви, и что достаточно соблюдать установленные Церковью постные дни, чтобы причащаться за каждой литургией.
Теперь затронем некоторые тонкости. Одна моя знакомая написала в ответ: «А я знаю священника, который сам постится перед тем, как совершать литургию. Не строго, но постится. С утра мясо не ест, а вечером вообще в животной пище старается ограничивать себя. Очень его уважаю». Да, такой подход действительно можно и нужно уважать, однако это не отменяет вопроса: зачем? Каковы обоснования такого поведения? Речь идет прежде всего о посте в субботу, который прямо запрещен Апостольскими правилами: «Если кто из клира усмотрен будет постящимся в день Гоподень, или в субботу, кроме одной только (Великой Субботы): да будет извержен. Если же мирянин: да будет отлучен» (правило 64). То есть мы с легкостью отвергаем очень ранний канонический свод ради соблюдения «предания старцев», причем очень недавнего. Да, скажут иные, в Апостольских правилах подразумевался совсем другой пост, не тот, что нынче: полное неядение до захода солнца, а не изменение рациона. Это верно, однако для нас сегодня пост — это именно изменение рациона (воздержание от животной пищи), именно это является постом для сегодняшних православных христиан, и почему-то, невзирая на Апостольское правило, мы считаем уместным и возможным это и в субботу!
Не надо делать культа из еды, и я вовсе не призываю отменить посты. Однако не надо делать культа и из поста. Вообще, по слову апостола Павла, которое мы часто забываем, «пища не приближает нас к Богу». В иных интернет-дискуссиях действительно убеждаешься в правильности тезиса игумена Петра (Мещеринова) о том, что наше практическое православие часто вырождается в «религию еды».
В нынешнем церковном календаре постные дни занимают большую часть года — около 200 дней, в зависимости от продолжительности Петрова поста. Кажется, этого количества вполне или даже более чем достаточно, чтобы не делать из мясной пищи культа. Можно вспомнить, что такой аскет как приснопамятный патриарх Сербский Павел, которого никто не упрекнет в излишних послаблениях, на основании исторических и пастырских соображений считал возможным сократить продолжительность Петрова и Рождественского постов…
Евхаристический пост состоит в полном воздержании от еды и питья с утра до самого Причастия. Однако в случае болезни не запрещается принять перед причащением лекарство, необходимое по жизненным показаниям. В некоторых случаях в роли такого лекарства может выступать еда — как, например, при некоторых формах сахарного диабета. В таком случае можно смело съесть тот минимум, что необходим, и идти на литургию. Это же касается и маленьких детей… А вот с какого времени начинать евхаристический пост? Чаще всего рекомендуют с полуночи. Однако в самой полуночи нет ничего «мистического», и можно сказать, что в определенных случаях (например, позднее возвращение с работы) ничто не препятствует поужинать и после полуночи, чтобы затем наутро причаститься. Это подтверждается и рекомендацией Священного Синода РПЦ от 28.11.1968 года поститься не менее шести часов перед причащением.
А вот что говорит на эту тему архимандрит Ефрем, игумен Ватопедского монастыря на Афоне: «Я знаю, что в России некоторые священники говорят, что перед Причастием надо поститься три дня, а некоторые – пять дней. На самом деле нет никакого обязательного закона, сколько дней поститься перед Святым Причастием. Доказательством этому служит то, что священники не постятся в обязательном порядке, а потом не только причащаются на следующий день, но и служат литургию. Мы ведь соблюдаем посты определенные – четыре поста в году и посты в среду и пятницу, думаю, что этих постов достаточно. Если кто-то хочет поститься перед Причастием даже целую неделю ради аскезы, ради благоговения, пожалуйста, но чтобы это узаконивали духовники – об этом мы нигде и никогда не слышали. Если бы это было обязательным условием для Причастия, во-первых, священники должны были бы поститься всегда. Иногда говорят, что христианам надо только раз в два-три месяца причащаться, – такого закона тоже нет. Когда у христианина нет смертельных грехов, он вправе причащаться значительно чаще».
