Тут многие умы бьются над великой российской энигмой: как в головах россиян уживаются сталинизм и белогвардейщина, НКВД и новомученики.
Не буду утверждать, что мне удалось решить эту цивилизационную теорему Пуанкаре. Но поделюсь таким наблюдением.
Современная Россия - это некий консенсусный конгломерат из двух социальных типов: условно говоря, "выжившие" (материя) и условно говоря, "эмигрировавшие" (идея). В 20-е годы ХХ века происходит беспрецедентная эмиграция из России. Эти люди, будучи оторванными от России физически, в душе оставались носителями "России утраченной". Это была их идеальная Россия (идеальная потому, что по сравнению с ужасами большевизма все проблемы царской России выглядели "мелкими оплошностями"), Россия как град-Китеж. Поскольку эта идея никак не "падала" на реальную российскую почву времен большевиков-коммунистов, она так и оставалась десятилетиями абстракцией. В последующих поколениях рождающей еще бОльшую абстракцию. При этом русская эмиграция получила огромный толчок для духовного и интеллектуального развития.
В противовес этой "идее России вне России" в самой России развивался культ выживания любой ценой, в том числе ценой отказа от базовых ценностей. Бытие определяло сознание, с бытием надо было смиряться, приспосабливаться, менять его было бессмысленно, ибо "не до жиру - быть бы живу". В процессе выживания был накоплен своеобразный опыт удержания этой перекошенной изначально системы в равновесии. Подавление инакомыслия, угрозы, аресты, расстрелы, геноциды и т.д.
И вот СССР пал. "Эмиграция" вернулась домой, неся туда память о своей "идеальной России" - без большевизма. "Выжившие", будучи безидейными, согласились вместе строить "идеальную Россию". Но в качестве "долевого вклада" в строительство предложили тот самый опыт уравновешивания системы. В общем, кто с чем пришел - то в общий фундамент "новой России" и засыпал.
Тактически компромисс выглядит так: "эмигранты" обуздывают свой "либерализм"  которого нахватались на Западе (методы уравновешивания системы, напомню, отданы на откуп "выжившим"), "выжившие" формально отрекаются от коммунистической идеи и атеизма (идеология, напомню, - квота "эмигрантов").
Именно поэтому Сталин стал просто "эффективным менеджером", вынесенным за скобки истории ВКПБ (или даже ее "заложником"), но при этом спокойно уживающимся с новомучениками.

Пока на данном этапе российской истории эти два типа "государственников" еще не исчерпали потенциал своего нетривиального союза бытия и сознания. Но, думается, рано или поздно неизбежен конфликт, и конфликт цивилизационный. Именно потому, что водораздел между этими двумя типами "российства" есть, и общее пространство, ранее обозначаемое притяжательным словом "наши", разделится по стандартной линии "свой" - "чужой". Ведь Гражданская война 1918-22 гг. не закончилась глобальным общественным компромиссом. Поэтому не исключено, что незаконченная партия еще будет доиграна.

К сожалению.