Сами себе голова. Как столетие назад начиналась борьба за украинскую поместную церковь
Никольский военный собор, разрушенный большевиками в 1934 году/ Фото: DR
Сегодня, 5 января, в Стамбуле начнется процедура предоставления томоса об автокефалии Православной церкви Украины, а 6 января, томос будет торжественно вручен Вселенским патриархом Варфоломеем предстоятелю ПЦУ митрополиту Киевскому и всея Украины Епифанию. Вспоминаем, как 100 лет назад начиналась борьба за украинскую поместную церковь и как она проходила. Поборникам автокефалии она стоила больших денег и многих жизней.
С марта 1917 года Украина встала на путь своего оформления как независимого государства. За последующие три года и Центральная рада, объявившая о разрыве отношений с Россией, и сменивший ее гетман Павел Скоропадский, по инерции смотревший в сторону Москвы, так или иначе осознавали необходимость поместной церкви для страны.
Дальше всех пошла Директория во главе с Симоном Петлюрой. Через две недели после взятия Киева - в первый день 1919 года - она издала закон О верховном управлении Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ). В состав Синода, главного руководящего органа, вошли архиепископ Екатеринославский Агапит (Вишневский), епископ Кременца Дионисий (Валединский) и протоиерей Василий Липкивский. С этого дня в украинских церквях прекратили упоминать в литургиях российского патриарха Тихона и подчинявшегося ему митрополита киевского Антония.
В октябре 1921 года, когда власть в Украине полностью взяли красные, всеукраинский собор УАПЦ избрал главой национальной церкви митрополита Василя Липкивского. Большевикам такие нововведения на первых порах были на руку, несмотря на то что исходили они от враждебной петлюровщины: в УАПЦ стало переходить духовенство тихоновцев, с которой диктатура пролетариата начала настоящую войну. Обновленческое же православие вовсю сотрудничало с большевиками и успешно конкурировало с автокефалией.
Но уже к концу 1930‑х Кремль почти полностью ликвидировал все церкви на территории СССР - как реформированные, так и традиционные. Храмы УАПЦ в Киеве и Харькове коммунисты взорвали в первую очередь, а священников сослали в лагеря или расстреляли. Отдельные парафии национальной церкви до развала Союза существовали только в диаспоре.
ПРИВЕТ ОТ ОПАЛЬНОГО ГЕТМАНА: Никольский военный собор, построенный при Иване Мазепе в конце XVII века в Киеве, стал главным храмом УАПЦ в 1919 году. Через 15 лет большевики сравняли с землей храмовый комплекс, на месте которого сейчас - гостиница Салют и площадь Славы. Фото: DR
Такие разные борцы
Первые идеологи украинской автокефалии были по‑революционному радикальны. В апреле 1917‑го из Петрограда в Киев прибыл Александр Лотоцкий, активист еще недавно подпольного Товарищества украинских прогрессистов. Он заявил о себе в 1904 году, когда с группой товарищей взорвал в Харькове памятник Александру Пушкину в ответ на торжества в честь 250‑летия так называемого воссоединения Украины с Россией. Такие же акции прогрессисты готовили и с монументами российских императоров в Киеве и Одессе.
В 1917‑м Лотоцкий первым озвучил перед многотысячным митингом на Софийской площади идею срочно создать УАПЦ. “Невозможно, чтобы центр управления церковью находился в пределах другого государства”,- повторял активист всякий раз, когда об этом заходила речь.
Но весь высший клир в Украине тогда состоял из этнических русских - обычная практика для Российской империи. Никто из этого духовенства и слышать не хотел об автокефалии. Ничем не закончился и визит украинской делегации во главе с войсковым священником Александром Марычевым к патриарху Тихону в Москву.
«Невозможно, чтобы центр управления церковью был в другом государстве»
Александр Лотоцкий, министр вероисповеданий при гетмане Скоропадском
А тем временем в начале осени в Киево-Печерской лавре самовольно поселился архиепископ Владимирский и Суздальский Алексий (Дородницын). Будучи родом из‑под Славяносербска Екатеринославской губернии (сейчас - Луганская область), он хорошо владел украинским языком и в Киеве (как представитель высшего клира) возглавил движение за автокефалию.
Неизвестно, насколько искренним был Алексий в своих украинофильских помыслах. Ведь он появился в Киеве после того, как паства угнала его с кафедры архиепископа в марте 1917‑го - за дружбу с Григорием Распутиным, духовником царской семьи, который, как считалось, пагубно влиял на нее и был связан с нечистым.
Волынский архиепископ Евлогий писал об Алексии: “Он обладал прекрасным голосом, был отличным регентом. Внешне выглядел безобразно: тучность его была столь непомерна, что он не мог дослужить литургии, не переменив облачения перед Херувимской. Аппетит его всех поражал, а когда он мучился от жажды, мог выпить чуть ли не ведро воды”.
Киевляне с ухмылкой пересказывали, как однажды, приведя к памятнику святого Владимира крестный ход, Алексий опустошил целую кандию (большую медную чашу) святой воды, приготовленной для окропления.
Устроившись в Лавре, архиепископ Алексий вел себя по‑революционному напористо. Евлогий обвинял незваного гостя: "[Он] стал мутить монахов-украинцев и возбуждать их против митрополита Владимира в надежде сесть на его место. Случалось, ему [Владимиру] нужно куда‑нибудь съездить, а монахи не дают лошадей и заявляют: “Владыка Алексий на лошадях уехал”.
Поэтому открывшийся в январе 1918‑го Всеукраинский православный собор в первый же день устроил суд Алексию и “изверг его из сана”. Хотя обвиненный едва ли заметил наказание - его поддерживала Всеукраинская православная церковная рада, исполнявшая роль синода при украинском правительстве. И было за что: Алексий издал в типографии Киево-Печерской лавры первый молитвенник на украинском языке. Как отличный знаток истории православия, он собрал вокруг себя местных интеллектуалов, которые доказали неканоничность томоса (указа) патриарха Дионисия от 1686 года (согласно этому документу украинская церковь перешла под власть Москвы). На соборе с большим докладом на эту тему выступил Иван Огиенко, будущий митрополит УАПЦ Илларион.
В октябре 1918‑го умеренного философа Василия Зеньковского на посту министра вероисповеданий сменил радикал Лотоцкий. Он прямо озвучил церковному собору, который все еще заседал: “Автокефалия - это не только церковная, но и государственная наша необходимость”. Но 14 ноября гетман удивил всех, подписав грамоту о федерализации с небольшевистской Россией, то есть с несуществующим государством. Кабинет министров Федора Лизогуба ушел в отставку, а с ним и Лотоцкий. “Пал министр - пала и автокефалия!” - торжественно провозгласил архиепископ Евлогий делегатам собора.
Ровно через месяц в Киев вошли войска Петлюры. Директория без особых церемоний приняла закон О верховном управлении УАПЦ. Особо рьяных противников автокефалии - волынского архиепископа Евлогия и киевского митрополита Антония - сослали в Бучачский грекокатолический монастырь. Там оба, к своему удивлению, убедились, что идея национальной церкви - вовсе не фантазии политиканов. Евлогий так описывал здешнюю литургию: “В храме нас поставили на хоры. Молящихся было довольно много. Мужики в кожухах, бабы… [] В конце службы вместо запричастного стиха грянул Ще не вмерла Україна”.
В Киеве тем временем прихожане попросили епископа Назария (Блинова), временно возглавившего митрополию вместо Антония, читать Евангелие на украинском языке. Тот отказался, и собрание мирян составило устав своей церкви. Правительство его подписало и утвердило для них парафию в роскошном соборе Святого Николая на Печерске.
В храмов день - 22 мая 1919 года - на первой службе на украинском языке прихожане не поместились в соборе: многие стояли в дверях и на улице, о чем писал позже Василий Липкивский, служивший тогда литургию. Николай Леонтович, автор знаменитого Щедрыка, написал песнопения к этому дню и сам дирижировал хором.
ПЕРВЫЙ НЕЗАВИСИМЫЙ: Первого главу УАПЦ Василия Липкивского по древней традиции рукоположили в митрополиты все священники Всеукраинского собора в Софии Киевской в октябре 1921 года. Фото: DR
Вселенский хаос
В середине лета того же года в Стамбул-Константинополь отправилась дипломатическая миссия во главе с Лотоцким, решившим получить одобрение автокефалии от вселенского патриарха.
Султанская столица на тот момент переживала ужасные времена. Турция недавно признала свое поражение в Первой мировой войне. Стамбул заняли войска Антанты - англичане и французы. Патриарха Германа V еще до официального прекращения боев изгнали прихожане-греки, которых тогда в городе было 150 тыс. Ведь в начале войны владыка обратился ко всем митрополитам в Турции с предписанием молиться каждое воскресенье за здравие султана. К тому же патриарх пожертвовал тысячу пар сапог для турецких солдат.
Во время ритуала Великого входа в кафедральном храме Святого Георгия 5 октября 1918 года прихожане стали скандировать в адрес Германа: “Долой!” Владыку хватил удар, и через неделю временным местоблюстителем его престола был избран Дорофей Прусский (от города Прусса на берегу Мраморного моря, сейчас - Бурса). Он развернул мощную антиосманскую кампанию - запретил преподавание турецкого языка в греческих школах, православные храмы Стамбула с его подачи объявили о присоединении к Греции, а их прихожане демонстративно отказывались признавать власть султана.
Вдобавок ко всему в марте 1919‑го Дорофей писал архиепископу Кентерберийскому: “Мы умоляем Вас оказать энергичную поддержку британскому правительству в его усилиях удалить турок [из Стамбула]". Тогда же в главной мечети империи Айя-София, которая до падения Константинополя в XV веке была патриаршим собором, произошло неслыханное: впервые после 465‑летнего перерыва священник стоявшего в городе греческого полка отслужил там заупокойную литию.
В мае 1919‑го началась Вторая греко-турецкая война. Как раз в это время в Стамбул и прибыла миссия Лотоцкого. Дорофею явно было не до украинской автокефалии, и он умыл руки: мол, только новый вселенский владыка может решать такие вопросы.
ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ: Марко Грушевский (первый слева), родственник главы Центральной рады Михаила Грушевского (в центре), в 1922 году стал епископом УАПЦ. В 1930-м газета Вісті ВУЦВК опубликовала его публичное отречение от сана. Несмотря на это, Марко Грушевский был расстрелян большевиками в 1938-м. Фото: NAC
Разменная монета
Украинские историки и богословы сели тогда за древние письмена и к осени 1921 года нашли подходящее решение проблемы каноничности УАПЦ. Последователи профессора Огиенко во главе с Василием Липкивским обратились к постановлениям еще первых вселенских соборов. Так, съезд высшего клира 451 года в Халкидоне (сейчас - район Стамбула) 17‑м правилом устанавливал: чтобы впредь избегать распрей за приходы, разграничение епархий должно соответствовать политическому делению стран.
Этот древний постулат был весомым аргументом для УАПЦ. Константинополь по‑прежнему оставался не у дел - там должность скончавшегося в марте 1921‑го Дорофея Прусского занял Николай Кесарийский с такими же правами местоблюстителя. Не дожидаясь нового патриарха, в октябре того же года в Софии Киевской открылся собор УАПЦ и избрал своим митрополитом Василия (Липкивского).
Для большевиков появление украинской автокефалии было весьма кстати. Ее не признавал московский патриарх Тихон, а с ним новая власть вела жесткую борьбу, в которой УАПЦ становилась невольным союзником.
В июне 1922‑го Дмитрий Мануильский, тогдашний главный коммунист Украины, разослал инструкцию по губернским комитетам под грифом строго секретно. В ней он подчеркнул: борьба УАПЦ с русской церковью - важна. В той же директиве Мануильский давал отмашку: “Мы должны обратить особое внимание на раскол самой автокефальной церкви как форпоста петлюровщины [и] выделять слои духовенства, признающего политические завоевания Октябрьской революции”.
С последним пунктом большевикам было труднее всего. Поддерживаемые ими обновленцы вскоре дискредитировали себя в глазах народа. Прихожане тянулись к традиционным тихоновцам либо к священникам УАПЦ. Последние как раз шли в ногу с большевиками, которые развернули весьма успешную украинизацию в стране. Об этом митрополит Василий говорил в одной из проповедей: “Не все украинское есть петлюровским, этому украинская церковь хорошо научила и обновленцев, и безверников, и даже тихоновцев, так как все они уже взялись за украинизацию”.
ПЧЕЛЫ ПРОТИВ МЕДА: Антицерковный плакат 1920-х годов, связывавший религиозные праздники с пьянством. Поэт Демьян Бедный даже Христа изображал алкоголиком: "Все знали Иисусовы замашки, что он был слаб насчет рюмашки". Фото: NAC
Вскоре Липкивский стал костью в горле советской власти. “Миллионы погибли и гибнут в море волн после войны,- обращался он к пастве во время службы.- А сколько жертв забрала смена строя капиталистического на социалистический! Какие гекатомбы расстрелов, жертв голоду, ссылок! Какой моральный упадок попрал человечество!”
По требованию большевиков в октябре 1927 года II собор УАПЦ освободил Василия от “тяжестей митрополичьего служения”. Ничего хорошего не сулил красным и заменивший его Николай Борецкий. Чекистам пришлось созвать в январе 1930‑го собрание священников УАПЦ, которое назвало себя “чрезвычайным собором” и объявило о самороспуске автокефальной церкви. Владыку Николая осудили на восемь лет за антисоветское влияние на общество. В тюрьме Ярославля даже под пытками он не подписал обращения к папе римскому, отрицавшего преследования в СССР за веру. Истязания митрополита закончились психиатрической больницей в Ленинграде, откуда в 1935‑м дошли последние известия о нем.
Тем временем прежние коллеги митрополита Василия боялись даже произносить его имя. Он жил у сестры на Соломенке (тогда - предместье Киева), так ни разу и не получив назначенную ему пенсию в 50 руб. Своему ученику отцу Петру Маевскому он писал в США: “О молоке, мясе, сахаре нечего и думать. Хотя бы иметь с полфунта (220 г) хлеба на сутки, пуд муки на месяц, с полпуда круп на кулеш да фунт какого жира для привкуса, что обошлось бы в пять долларов на месяц”.
Маевский откликнулся, а за за месяц до последнего, пятого ареста владыки (в октябре 1937‑го) прислал ему $ 49 на заграничный паспорт. Но Липкивский отправил деньги обратно. А в ноябре 73‑летнего отца Василия расстреляли в Лукьяновской тюрьме за “организацию фашиствующих священников”.
ДЕЛО В ШЛЯПЕ: Делегация Константинопольского патриарха на Варшавском вокзале прибыла освятить православную автокефалию Польши, сентябрь 1925 года. Митрополиты Буковинский Нектарий (Котлярчук), Халкидонский Иоахим и Сардский Германий - на переднем плане. За ними в цилиндрах шествуют польские православные иерархи. Фото: NAC
Неожиданный союзник
Соседняя с Украиной Польша, получив независимость в 1919 году, стала всячески избавляться от напоминаний о более чем столетней власти России. Первым делом руководство II Речи Посполитой взялось за православных, которых в новых ее границах оказалось 5,5 млн. Поляки решили создать для них свою автокефалию.
Как и ожидалось, московский патриарх Тихон воспротивился польской автокефалии. Он отправил на митрополичью кафедру в Варшаву, как ему казалось, преданного архиепископа Георгия Ярошевского. Однако тот стал всячески поддерживать польское правительство и склонять здешний клир к независимости от Москвы.
Активность владыки Георгия закончилась для него трагедией. Осенью 1922 года митрополит отстранил от преподавания в семинарии Холма архимандрита Смарагда (в миру - Павел Латышенко) за долгое отсутствие. Хотя за этим профессором закрепилась слава лучшего знатока богословия и истории церкви.
Смарагд был убежден: порицание он понес из‑за своей преданности Тихону. Архимандрит купил револьвер и после неоднократных просьб добился 8 февраля 1923 года приема у митрополита Георгия. Святые отцы наедине проговорили два часа. Их общение прервал Смарагд, выпустив в митрополита несколько пуль в упор.
Полиции архимандрит не сопротивлялся и объяснил свой поступок преступными намерениями Георгия отойти от московской церкви. На суде лишенному сана убийце грозила виселица. Однако опытные адвокаты доказали, что митрополит нанес личную обиду Латышенко, и тот отделался 12 годами тюрьмы.
ЗА "ПРАВИЛЬНУЮ" ВЕРУ: Заметка в газете Kurier Warszawski за февраль 1923 года об убийстве митрополита Георгия. Архимандрит Смарагд (на фото) застрелил его за стремление к независимости Польской православной церкви от Москвы. Фото: NAC
После этих событий митрополитом Варшавским и всей Польши избрали уроженца российского Мурома Дионисия (Валединского), стоявшего у истоков УАПЦ. Он заключил конкордат - договор о сотрудничестве - с польским правительством. В ответ власти стали активнее добиваться для православных автокефалии. И вскоре Варшава нашла поддержку Константинополя. Вернее, купила ее.
Профессор богословия Виленского (Вильнюсского) университета Болеслав Вилановский, ссылаясь на свои источники, на лекциях говорил: православная автокефалия обошлась Польше в 3 млн злотых. Получив их, патриарх Григорий VII в ноябре 1924‑го подписал соответствующий томос.
Дионисию как этническому русскому в языковом вопросе была ближе служба на церковнославянском. Однако он взял под свое крыло многих деятелей УАПЦ, эмигрировавших в Польшу. Рукоположил в сан Ивана Огиенко, который впоследствии стал митрополитом Холмским. С его же благословения Луцким епископом стал Поликарп Сикорский, работавший в правительстве УНР. При Дионисии украинский язык повсюду звучал в церквях Польши, особенно на Волыни. Только в 1936 году, когда после смерти творца польской независимости маршала Юзефа Пилсудского страну накрыла очередная волна национализма, митрополит не смог противостоять разрушению более 150 православных храмов.
В 1941‑м Дионисий попытался возродить украинскую автокефалию, назначив временным ее главой Поликарпа Сикорского. С победой СССР во Второй мировой войне эти планы стали несущественны. Хотя возрожденный Кремлем в 1943 году московский патриархат уже в коммунистической Польше признал православную независимость страны.
Украинская автокефалия дальше продолжала существовать в изгнании - преимущественно в США и Канаде - все с той же неопределенной легитимностью. На историческую родину некоторые ее священники вернулись лишь в 1991‑м.
Олег Шама
Этот материал был опубликован в №24 журнала Новое Время от 27 июня 2018 года
