Сквозь кубинский дым. Мысли о совместной Декларации Папы Франциска и Патриарха Кирилла
И с этого момента текст зажил своей собственной жизнью. Он довольно неоднородный, в нем чувствуется, что там, где стороны имели четкую совместную позицию, есть довольно четкие высказывания, в других местах его обволакивает дым кубинских сигар.
Страхи
Сперва следует сказать о страхах. Спонтанность этой встречи сразу свидетельствовала, что кому-то «стало очень нужно». На фоне международной изоляции России было понятно кому и почему. Военная операция россиян в Сирии тоже требовала серьезной легитимации, и Римский престол, который искренно переживает за судьбу христиан на Ближнем Востоке, является хорошим союзником в этом деле. Здесь возникает только один вопрос: понимает ли Ватикан, что в таком альянсе придется брать на себя также ответственность за все последствия политических аппетитов Российской Федерации на Ближнем Востоке?
Следует добавить еще одну вещь, которую украинцам не всегда легко понять. Христиане Ближнего Востока действительно довольно позитивно смотрят на Россию, даже греко-католики (sic!), как бы странно это ни звучало в нашем контексте. Мало кто обратил внимание, что накануне встречи Папы и Патриарха резиденцию маронитского Патриарха в Ливане (Маронитская Церковь, как и УГКЦ, является одной из 22 восточных католических Церквей) посетил представитель Патриарха Московского при Антиохийском Патриархате игумен Арсений (Соколов). Если говорить конкретно о Сирии, то светский характер государства Асада давал возможность христианам жить мирно и спокойно, и, соответственно, он для них был гарантом такой ситуации. С началом конфликта между оппозицией и президентом Сирии христиане одни из первых попали «под раздачу», поскольку их считали сторонниками президента Асада. Отсюда понятным становится их отношение к российскому фактору в регионе. Снова-таки, христиан Ближнего Востока заботит мир и спокойствие. И их не слишком волнуют реальные интересы Кремля. А там хорошо знают, как их маскировать под «защиту христиан».
Выглядит так, что Ватикан готов поделиться своим моральным авторитетом с Патриархом Кириллом и, соответственно, с Владимиром Путиным только ради того, чтобы христиане Ближнего Востока получили шанс выжить. Ради этого Апостольская столица готова закрыть глаза на всю геополитическую составляющую альянса, в который ее втягивают. Трудно сказать, какими будут последствия и действительно ли сирийская проблема будет решена еще до того, как последний христианин в этой стране погибнет или станет беженцем. Не сомневаюсь в благородстве намерений Папы Франциска и, в конце концов, убежден, что и в Московском Патриархате не всех заботит лишь обслуживание заказа Кремля.
Среди страхов, предшествующих встрече, был еще один. Кое-кто из комментаторов, учитывая, что для Папы Франциска любимой темой является вопрос бедности, несправедливости мировой экономики и в целом проблем Третьего мира, предполагал, что на Кубе (место само по себе символичное) может быть создан такой себе «антизападный» или «антиамериканский» альянс. С «антизападностью» у Патриарха Кирилла проблем нет. Его идеология «русского мира» была выстроена на фундаменте именно этих идей. Но критика Запада Папы Франциска имеет несколько иную коннотацию. Это не тотальная критика всех западных ценностей, а обличение действительных недостатков этой системы. Он скорее переживает за оздоровление западных обществ, чем противопоставляет им другой «проект». В конце концов, многое из того, что критикует Папа, касается России не меньше, чем США или стран Западной Европы.
И напоследок, был главный страх, который ощущали не только в Украине, но и многие сочувствующие люди в целом мире, кто осознает, что у нас происходит. Папа встречается с Патриархом Русской Церкви в то время, когда россияне оккупировали часть соседней страны и развязали на ее территории гибридную войну. Это не Сирия, где Россия хотя бы может изображать миротворца. Это Украина, где единственной возможной миротворческой миссией со стороны России будет, как минимум, убраться вон. Думаю, что это было одной и самых сложных тем во время обсуждения конечного документа. Если в совместной Декларации Папы Франциска и Патриарха Константинопольского Варфоломея говорится о том, что конфликт на территории Украины необходимо решить с уважением к международному праву, то в случае диалога с РПЦ такая терминология неприемлема, главным образом для россиян. Потому что международное право не допускает аннексий одних стран другими и тем более осуждает разжигание гибридных войн. Но вряд ли эта встреча могла бы состояться, если бы в итоговом документе не было слов об Украине. Патриарху Кириллу, как и Владимиру Путину, как воздух, сегодня необходима «общая позиция» с авторитетным мировым лидером в отношении всех российских военных авантюр.
Декларация
В целом Документ производит хорошее впечатление. Первую ее часть (§§1–7) для Русской Церкви можно даже назвать прорывной. Текст, в котором так явно засвидетельствована общность веры с католиками, а богословские отличия названы «разногласиями, унаследованными от наших предков, в понимании и выражении нашей веры в Триединого Бога – Отца, Сына и Святого Духа» (§5), для Московской Патриархии является революционным. Здесь нет слов о ереси, расколе и тому подобной терминологии, присущей российскому православному дискурсу в отношении Католической Церкви. Можно лишь надеяться, что текст этой Декларации заменит в православных книжных магазинах ту антикатолическую макулатуру, которой они до сих пор переполнены. В то же время эта часть Декларации может изрядно вывести из себя православных фундаменталистов. Интересно, что на Кубу вместе с Патриархом от Украины полетел несколько «более прогрессивный» митрополит Антоний, а не Предстоятель УПЦ (МП) Митрополит Онуфрий, который вряд ли в силу своих взглядов согласится со вступительными статьями текста Декларации.
Вторая часть текста (§§8–13) посвящена преследованию христиан на Ближнем Востоке, о чем уже шла речь выше. Хотя во время встречи совместной молитвы двух христианских лидеров (sic!) не было, в этой части текста они таки возносят общую молитву, «чтобы укрепилось братское сосуществование между разными народами, Церквами и религиями, которые там присутствуют, за возвращение беженцев в свои дома, исцеление раненых и упокой душ невинно убиенных» (§11). Преследование христиан, как и морально-этическое учение Церквей, вопрос секуляризации и воспитание молодежи (§§15–23) – это то поле, где у Предстоятелей нет слишком серьезных противоречий. Поэтому все эти параграфы прописаны довольно четко и ясно. Можно лишь надеяться, что эти воодушевленные слова будут побуждать христиан обеих общин действенно свидетельствовать о своей вере в современном мире ради хорошего «развития человеческой цивилизации» (§1).
Украина
Хотя среди тех экспертов, которые уже прокомментировали Декларацию, наблюдается определенный консенсус, что лишь §§25–27 касаются Украины, я бы засчитал к «украинским пунктам» еще и §24, в котором говорится о прозелитизме. Поскольку, когда высокие представители Московской Патриархии высказываются об Украине, эта тема звучит почти постоянно. Без сомнения, этот пункт появился по требованию РПЦ, поскольку я никогда не слышал, чтобы данная тема слишком сильно интересовала католиков.
Перечитывая несколько раз §§24–27, не трудно понять, что дебаты вокруг этих параграфов, наверно, заняли большую часть дискуссии между сторонами. Их содержание настолько обобщено и лишено четких ключей для интерпретации, что каждая сторона будет толковать их так, как ей будет необходимо. Это, прежде всего, говорит о том, что общей позиции относительно них в принципе не было, поэтому мы получили размытые формулировки, как говорят поляки «w ogóle».
Итак, §24 говорит нам о прозелитизме. Из долголетней практики католическо-православной полемики вокруг этого слова понятно, что для Московской Патриархии прозелитизмом является любая деятельность другой конфессии на ее «канонической территории». Наверно, в подтверждение того, что «документы на Украину лежат в моей папке, а не в твоей», Патриарх Кирилл взял с собой на Кубу украинского митрополита Антония (Паканича). Это все равно, что на территории Украины каждое воскресенье церковь посещает в среднем от 5% (в городах) до 16% (в селах) и эти показатели еще и меняются с Запада на Восток. Все равно также, что в России в церковь ходит меньше людей (это к §14), чем в секуляризованной Западной Европе, однако все население постсоветского пространства, по версии Патриарха Кирилла, является православным. И поэтому, по его мнению, любая деятельность других христиан на этих территориях противоречит словам Павла, цитируемым в Декларации: «…я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании» (Рим. 15:20) (§24).
Второй проблематичный момент формулировок Декларации – отсутствие четкого понимания, кто с кем тут говорит. Если Патриарх Кирилл видит в Папе Римском лишь главу Римско-Католической Церкви, то есть Западной или Латинской, то прозелитизмом в его понимании является именно деятельность христиан западной традиции. А как быть с восточными католиками? Даже если принять неактуальную теорию Патриарха Кирилла о «канонических территориях», то следует сказать, что они сосуществуют на той же территории, что и православные, считая ее своей, и имеют на это право. И история благовестия на этой территории – это и их история.
Третья трудность этого параграфа – неясное место религиозной свободы в Декларации. Вряд ли Патриарх Кирилл может найти кого-то из православных МП, кого насильно вынуждают ходить в греко- или римо-католические храмы. Те, кто даже будучи крещенными в Православной Церкви, переходят в эти общины, делают это, как правило, сознательно и ответственно, а не под, например, гипнозом. Уважение выбора человека как раз и принадлежит к признанию религиозной свободы, о которой тоже вспоминается в параграфе.
Здесь есть еще один, но уже более комичный вопрос, если говорить об Украине. Если деятельность католиков любой традиции за пределами Галичины и Закарпатья является прозелитизмом (как это постоянно повторяют представители РПЦ), то что делают там (в Галичине и Закарпатье) православные епархии Московского Патриархата?
§25 практически дословно повторяет цитату из известной Баламандской декларации 1993 года, из которой православные обычно любят цитировать лишь первую часть. В ней говорится о том, что Уния как метод единения неприемлема. Однако не всегда добавляют, что Восточные Католические Церкви, согласно Баламанду, имеют право на свое существование. Православные не всегда понимают или делают вид, что не понимают, тот нюанс, что Католическая Церковь, осуждая метод, не осуждает тем самым само единство. Позитивом этого параграфа является то, что в нем говорится о необходимости примирения между греко-католиками и православными без каких бы то ни было предварительных условий, как это делалось обычно до сих пор. Декларация употребляет по отношению к греко-католикам термин «церковные общины» (в отличие от более богословского Баламандского документа), это очень похоже на терминологию Московского Патриархата, однако уже в следующем параграфе католические общины в Украине названы Церквами. Так что не думаю, что терминологию этого параграфа стоит слишком сильно критиковать. Этот документ не является богословско-каноническим текстом, о чем было заявлено накануне, так что это меняет ракурс взгляда на него.
§26 станет, наверно, одним из наиболее обсуждаемых из всей Декларации, и не только в Украине. То, как будут использовать его формулировки Московская Патриархия и ее подчиненные в Киевской митрополии, не сложно предположить. Хотя там нет любимых слов Патриарха Кирилла о «братоубийственном» или «гражданском» конфликте, а говорится о конфликте на территории Украины с неизвестными участниками. Однако для украинцев этот абзац топит весь документ. Поскольку они не развязывали войну на своей территории, не оккупировали часть чужого государства. Украинская армия защищает государство от внешней агрессии, которая очевидна для всего цивилизованного мира. И с призывом к миру стоит обращаться, прежде всего, Патриарху Кириллу к президенту Российской Федерации. Почему Ватикан решил закрыть на это глаза – сегодня является большим вопросом не только для многих украинцев, но и для многих людей доброй воли во всем мире. Единственное, что утешает в этой ситуации (и подтверждено некоторыми источниками), что эти формулировки могли быть еще хуже. И, несомненно, Москва давила и шантажировала этой встречей как только могла, чтобы лишь получить эту хотя бы задымленную «общую позицию». Конечно, такой неясный текст можно растолковать, учитывая при этом реальный украинский контекст. Так что, применяя иезуитский принцип, заключающийся в том, что в человеческие слова стоит вкладывать лучше хороший смысл, чем плохой, будем ждать реальных шагов от Патриарха Кирилла ради прекращения войны в Украине. Для начала он мог бы попросить Владимира Путина прекратить поставлять оружие, отозвать своих военных, а заодно и всех «гиви» с «мотороллами» с территории Украины. А как будет мир на Востоке, можно будет и просить его прекратить оккупацию Крыма.
Интересно, что в совместной Декларации Папы Римского и Патриарха Кирилла зашла речь о внутриправославных делах в Украине. Для тех, кто в теме, понятно, что Москву заботило то, чтобы Ватикан отмежевался от Киевского Патриархата и УАПЦ и также каким-то образом повлиял на украинских греко- и римо-католиков, чтобы они прекратили любые контакты с ними. Однако и тут формулировки настолько туманны, что вряд ли этот параграф будет иметь практические последствия. Апелляция к каноническим нормам не выглядит слишком убедительной, поскольку и сами представители автокефальных Церквей хотят не создания новых канонов, а лишь справедливого применения их для себя. Так как эти каноны сделали возможным возникновение других автокефальных Церквей, то могут помочь выйти из канонической изоляции украинским православным, которые не хотят подчиняться Московскому Патриарху. Католические общины действительно могут помочь урегулированию межправославного конфликта в Украине, приглашая представителей разных православных деноминаций на разные общие мероприятия, и таким образом понизить градус их противостояния. Следует отметить, что российская тактика разделять и властвовать в отношении Украины всегда действовала по многим направлениям. Так что если предыдущий абзац может ухудшить отношение украинцев к Ватикану, то §27 призван вбивать клин между украинцами внутри страны на основе конфессиональной принадлежности.
Заключительные параграфы Декларации (§§28–30) перекликаются с ее вступительными статьями. Они хорошо иллюстрируют то, что и католики, и православные сегодня все больше способны вместе свидетельствовать о своей вере миру. Несмотря на то, что такому свидетельству мешает сегодня стремление скрыть правду или попытки втянуть Церкви в обслуживание политических заказов ненасытных диктаторов, все же оптимизма терять не стоит.
