«Только любовь может спасти человека». Отец Сергий Дмитриев — о гендерном равенстве, секс-просвещении и ЛГБТ

Сергий Дмитриев, священник, заместитель главы Синодального управления социального служения Православной Церкви Украины Eleos-Ukraine

Об ЛГБТ и однополых отношениях

Я священник, я человек несовершенный, но стремлюсь к совершенству. Мое служение, моя жизнь — это прилагать усилия к достижению этого совершенства. К тем приоритетам, которые я для себя ставил.

Я — человек, который верит в доктрину любви. Я верю в любовь, верю в доктрину Бога. Верю в то, что только любовь может спасти человека. Любовь не спасает человека от несовершенства или каких-либо поступков, она спасает его от несчастья и от отсутствия любви.

Абсолютно вся моя жизнь построена на том, чтобы достичь совершенства, любить абсолютно всех людей и понимать, что их несовершенство — это их беда, их боль и горе.

Для меня социальный, материальный статус людей не является критерием жизни. Таким критерием для меня является только их трагедия, то, что они не знают Бога, не знают любви. Предпочтения людей не могут быть их духовной характеристикой. Это их жизнь, их путь, который они сами для себя выбирали. Как священник не имею полномочий от Бога, чтобы их судить. Я имею полномочия от Бога — их любить.

Я считаю, что лучше не задавать вопросы, которые в обществе вызывают неоднозначную реакцию, которые сеют раздор. Какая цель этих вопросов? Лучше ставить друг другу вопросы, которые ведут к пониманию.

Нужно дать людям возможность воспринимать друг друга с высоким коэффициентом мира и толерантности, с повышенным коэффициентом любви и прощения.

Я — человек, который верит в то, что после смерти наше существование не заканчивается, и есть другая жизнь — после смерти. Поэтому эта жизнь здесь, на земле, это такая школа, где все мы проходим непростые уроки, и потом делаем выводы.

Мое принципиальное отношение к любым людям — я учусь любить их, несмотря ни на что, учусь не судить их, несмотря ни на что.

Что касается общей позиции церкви, то она написана в Священном писании, во всех официальных документах. И Священное писание мы не переделаем. Но самое главное, что написано в Библии, как по мне — это учиться любить друг друга.

О введении сексуального образования в школах

Я — отец двух детей, которые уже взрослые, им 22 и 20 лет. И все это я рассказывал им сам, дома. Ведь те занятия, которые предлагались школой, не были профессиональными и совершенными. И не имеют ничего общего с тем, о чем вы сейчас говорите.

Проблема в том, как мы готовим учителей в учебных заведениях. Думаю, что из-за непрофессионализма некоторых учителей и из-за того, что программа подается с перегибом в одну сторону — или очень консервативно, или очень либерально, и возникают определенные недоразумения. И это проблема самой образовательной структуры.

Так, например, если мы говорим о таком предмете как патриотическое воспитание, иногда выясняется, что это такая «шароварщина», которая не имеет ничего общего с патриотическим воспитанием как таковым, с занятиями по изучению украинской истории и т. п. То есть бывает, что декларативно у нас одно, а на практике — совсем другое. Это и вызывает возмущение. И я это понимаю.

О гендерном равенстве

Каждая семья имеет право самостоятельно выбирать, кто какую роль будет иметь. Ведь в украинском обществе есть разные модели семей.

Я считаю, что в Украине именно благодаря христианской общине женщина всегда имела значительные права. Как они реализовались — это уже другой вопрос. Ведь люди жили в сложных условиях, где было нелегко найти работу, поэтому социальные роли были несколько иными. Затем ситуация менялась с течением времени и с тем, как менялись условия вокруг.

В религиозном мире, например, именно христианская религия сделала женщин святыми. Если вы зайдете в любой храм, то увидите там больше женщин святых, чем мужчин. У каждого есть свои функции в служении Богу. И эти функции — разные. Свое духовное и молитвенное служение сегодня женщины могут нести в монастырях. Но не как священники.

С другой стороны, женщин с высшим образованием в Украине — больше, чем мужчин. Потому что мужчин, особенно если мы говорим о селах, регионах, часто отправляют работать на тяжелые работы вместо того, чтобы приобретать знания. Поэтому есть вопрос с доступом к образованию. Иногда мне кажется, что в некоторых сферах есть проблема с неравенством мужчин — есть некоторые перекосы.

Еще один вопрос — война на Донбассе. Женщины, например, часто нарушают воинский устав тем, что красятся и носят прически с длинными волосами. И об этом никто не говорит.

Сколько погибло там мужчин, а сколько женщин? У нас тут рядом — Стена памяти. На ней — фамилии павших на войне. Среди них сейчас — 4 тыс. 300 мужчин, и только 8 женщин. Так хотим ли мы равной статистики на Стене памяти?

Я понимаю все то, на чем акцентируют внимание женские движения, общественные организации. А с другой стороны, лично я сегодня не вижу больших препятствий для того, чтобы женщины в Украине достигали того, чего они хотят.

Александра Горчинская