Мы к этому привыкли, правда? Привыкли начинать свой день со сводок с фронтов невидимой «священной войны». Привыкли к взрывам в церквях, страданиям коптов, смертным казням «за богохульство», просто к убийствам без суда и следствия, к погромам привыкли, к умыканию христианских девушек - ко всему тому, что делает исповедание Христа в немалой части земного шара повседневным подвигом.

Мы к этому привыкли, правда? Привыкли начинать свой день со сводок с фронтов невидимой «священной войны». Привыкли к взрывам в церквях, страданиям коптов, смертным казням «за богохульство», просто к убийствам без суда и следствия, к погромам привыкли, к умыканию христианских девушек - ко всему тому, что делает исповедание Христа в немалой части земного шара повседневным подвигом. Если не привычкой, то чем объяснить, что все эти события не получат четких оценок в якобы «христианской» части мира? И уж, конечно, не становится руководством к действию.

Например, американское руководство, поддерживая в Сирии повстанцев, наверняка осознает, что ценой свержения раздражающего их режима Асада станет приход к власти радикальных исламистов. Ведь не проходит недели без новости о разоренном монастыре, оскверненной церкви, жертвах среди христианского населения или - из свеженького – благословения суннитского муфтия страны на кражу имущества «неверных». Тем не менее, власти США, с упорством, достойным лучшего применения, проталкивают на Ближнем Востоке очередную «диктатуру шариата». Разумеется, эта диктатура – не цель Госдепа, это всего лишь прискорбное «побочное явление», которым можно пренебречь из-за океана ради «высокой цели». Почему бы не пренебречь тем, что лично тебе ничего не стоит?

Конечно, Асад не становится симпатичнее от того, что он противостоит радикальному исламу. Но в данном случае, не о нем речь. Речь о равнодушии американцев и их власти к судьбам единоверцев в других частях мира. О том, что политические и экономические интересы в том или ином регионе оказываются настолько важными, что можно закрыть глаза на военные преступления и продолжать поддерживать морально и материально тех, кто совершает насилие над христианами.

Но разве мы не были к этому готовы? Сколько десятилетий сильная часть мира в упор не замечает страданий коптов Египта во имя хоть бы плохонького мира на берегу стратегического Суэцкого канала?

Позиция США – только один пример того, как интересы и судьбы единоверцев приносятся в жертву политике. Не менее сомнительно выглядит РПЦ, ставшая на защиту сирийского диктатора «в интересах христиан страны», но лишь потому, что в данном случае, это совпадало с позицией Кремля. Если бы судьбы братьев во Христе были основным аргументом, Патриарх Кирилл, надо думать, использовал бы свое влияние на партнеров по симфонии, демонстрирующих сердечный фройндшафт с режимом Северной Кореи, где человека могут расстрелять только за то, что он хранит дома Библию.

Когда миру прочили в XXI веке религиозные войны, почему-то не учли того, что вести их будет некому. Или в этот век войны такие? Без линии фронта, по крайней мере, видимой. Без самого объявления войны. Войны-репрессии. Войны-погромы. Те, кто оказывается объектом преследований по религиозному признаку – как христиане в исламских странах, мусульмане в буддийских, шииты в суннитских и вице верса, все скопом в коммунистических, – не имеют возможности оказать хоть сколько-нибудь значительное сопротивление. Те же войны, о которых говорят и пишут, сколько не клеят им ярлыки «джихадов» и «крестовых походов», бесспорно демонстрируют плохо прикрытые уши политических интересов.

Казалось бы, мир не без добрых людей, в первую очередь, единоверцев. Но единоверцы из сильных и благополучных стран не спешат с поддержкой страдающих собратьев. Бог с ней, с Европой, раз она такая секуляризированная и верует только в святую троицу демократии, либерализма и социальных выплат. Но США не назовешь религиозно равнодушной страной. Однако ни одна община верных – ни протестантов, ни католиков – не разразилась потоком брани в адрес власти, которая тратит деньги налогоплательщиков на оружие, убивающее христиан в Сирии. Или они тоже считают этот collateral damage необходимой платой за «торжество демократии»?

Интересно, в чем причина такого глубокого безразличия христиан к страданиям своих братьев по вере в других странах? Собственная слабость? Безразличие? Отсутствие понимания таких категорий, как Полнота Церкви, Соборность? Или, может быть, страх? То есть отдельному пастору устроить шоу со сжиганием Корана – не страшно. А вот сделать какой-то общий втык конгрессмену от своего штата – страшно.

Не то чтобы для страха не было оснований. Ни одна церковь – ни каждая отдельно взятая протестантская, ни Католическая – не сумеет выйти достойно из информационной войны, в которую ее затянут тут же, как только ей вздумается сунуть нос в Большую Политику. Какой-нибудь очередной беглый АНБ-шник сольет в Сеть тайну переписки и телефонных разговоров епископа Эн-ского с несовершеннолетним любовником, по совместительству - наркодиллером, а заодно кардинала Эм-ского, имеющего долю в торговле живым товаром, оружием и ослиной мочой. Будут кошмарить по мере разнузданности воображения, мастерства и дежурной моды на «ужасненькое». В таких войнах Церковь постоянно и традиционно проигрывает. Не потому, что дело ее – всегда неправое, а потому что плохо вооружена.

Впрочем, Церковь и ее информационная политика – тема отдельного разговора. Достаточно того, что даже в своих уютных уголках политической карты мира христиане не готовы, не могут, не чувствуют себя уверенно настолько, чтобы солидаризироваться со своими братьями и сестрами во Христе. Нет ни воли, ни силы, чтобы сообща изменить мир.

Впрочем, есть еще страх. Христианский мир уже привык регулярно содрогаться при известии об очередном взрыве, угоне, взятии заложников, и привык удивляться, если вдруг оказывается, что никакая мусульманская группировка к этому не причастна. Исламисты основательно нас запугали. И убедили в том, что противопоставить им нечего. Несмотря на малую численность их войск, на то, что у них все еще нет ядерного оружия и прочих атрибутов государственного могущества, они заставили себя бояться. И при этом молчать об этом страхе в тряпочку – ведь мы цивилизованные, толерантные люди, мы прекрасно знаем, что не бывает «опасных» религий! Что ж, может быть и не бывает, правда. Опасными бывают только люди, с которыми невозможно договориться. Поэтому самое лучшее, что можно сделать – зажмуриться и жить так, как будто ничего не происходит. Всеми силами избегать упоминания о религиозной составляющей конфликтов.

А вот исламские лидеры не боятся – и замечают, и упоминают. Уговорить их не делать этого – невозможно. Не потому, что они такие несговорчивые – совсем наоборот, есть достаточно муфтиев, которые по первому требованию отрекутся от ваххабитов, от имени своих верных осудят теракт или призыв к оному. При них найдутся богословы, которые с Кораном в руках подтвердят, что, в сущности, ислам – мирная религия, что «джихад» — совсем не то, что вы думаете, что это категория внутренняя, духовная и т.д.

Но, увы, это мало что изменит в мире. В отличие от Католической и Православной Церквей, у которых есть центры принятия решений, ислам – «сетевая» религия. Можно договориться с одним муфтием. Но всегда найдется какой-нибудь другой, готовый благословить на дежурный джихад отряд горячих голов.

И тут мы, христиане и мусульмане, оказываемся на встречных курсах. Одним проще перенести «внутренний джихад» вовне, став «воином ислама», то есть удобной марионеткой, готовой на что угодно, от самой мерзкой подлости до самой последней жертвы в интересах (действительно, совсем не религиозных) какого-нибудь царька или просто ловкача. Другим проще думать о том, что вера – дело личное, спасение утопающих – дело рук самих утопающих, о своей душе думать надо, а значит, каждый за себя, один Бог за всех. В конце концов, все сходится в одну точку: каждый «воин ислама» может рассчитывать на посмертный рай, каждый христианский мученик тоже, возможно, они там даже встретятся и возлягут рядом, как и полагается волку и ягненку на небесах обетованных. Так зачем что-то менять?

Но мы спрашиваем «зачем» только для того, чтобы не задать более сложный и неприятный вопрос: как? Не в том дело, что нынче невозможно организовать крестовый поход. Возможно. Горячие головы есть не только среди мусульман. Вспомните скинхедов, устроивших показательное выступление на Красной площади. Это вам не гламурный Цорионов со своим продакт-плейсментом «Православие или смерть». Кстати, отзывчивый на всякую мерзость о.Всеволод Чаплин безошибочно оценил потенциал российских скинхэдов: дайте, мол, этим мальчишкам достойную цель – и они защитят истинные ценности. Это ж вам не хомячки какие-нибудь сетевые – это хорошие, в сущности, русские парни!

Конечно, РПЦ ничего, кроме одиозных заявлений о.Всеволода этим «хорошим парням» не даст. Не сможет, потому что ее влияние – имитация. И не позволят – потому что власть в стране может быть только одна, и полиция, соответственно, тоже. Да и не помогут никакие «православные дружины» своим единоверцам, страдающим за веру в разных уголках земли, потому что по русской традиции они будут бить своих – либералов, геев, художников, девиц вида и поведения неподобающего и т.п. – в надежде, что чужие забоятся. Т.е. снова погром.

И это хорошо, что не получится. Потому что религиозная война – скверная штука. Даже на фоне войн за нефть и прочие стратегические интересы. Загнав религию в глубину души, сделав ее «личным делом каждого», т.е. вытеснив полностью из социального поля, возможно, европейская цивилизация защитила себя от разрушительных братоубийственных конфликтов. Мы победили. Папа Римский больше не может благословлять толпы головорезов – охотников за Гробом Господним и заодно за землями, золотом и прелестями мавританок. Все, что он может, – писать петиции в ООН. Которая, в общем, тоже мало что может. «Крестовые походы» теперь объявляют политические лидеры, держащие палец на кнопке Судного дня. Да, они могут устроить Армагеддон. Могут разрушить мир. Спасти же его они не в силах. Спасение – дело, как известно, глубоко личное. Мы не ведем религиозных войн.

А потому, да поможет Бог всем тем, кто живет на линии фронта этой никем не объявленной войны. Больше им надеяться не на кого.

Екатерина Щеткина