За претензиями со стороны РПЦ к украинским греко-католикам стоят совсем другие причины
В своем комментарии Reuters митрополит Иларион (Алфеев) в который раз вспомнил о конфликте между греко-католиками и православными на Западной Украине в начале 90-х годов. Как и в прошлые годы, этот конфликт назван главной причиной невозможности встречи Патриарха Кирилла и Папы Бенедикта XVI.
Такое заявление на одном из самых уважаемых мировых информационных агентств – очень удачный тактический ход. В Московском Патриархате применяют такую же тактику, которую применяет Российская Федерация по отношению к своим политическим оппонентам. Вместо того, чтобы вести переговоры непосредственно с тем, к кому есть претензии, оппонента пытаются выставить в плохом свете в глазах мирового сообщества, в частности, интеллектуального.
Что касается самого вопроса церковного имущества, то еще предыдущий Глава УГКЦ Любомир (Гузар) в интервью ВВС сказал: «Эти упреки я уже не знаю, сколько лет делают. Только я еще не слышал, чтобы кто-то это доказал. Есть латинская поговорка «Gratis aseritur, gratis negatur» – «кто бесплатно что-то твердит, тому бесплатно можно и возразить». Если бы мы услышали солидные аргументированные обвинения, которые действительно можно принять как объективные, это было бы интересно. До сегодня, кроме публичных утверждений, поданных Ватикану или другим, я не вижу доказанного утверждения. Вроде говорят, что мы, греко-католики, препятствуем православным Московского Патриархата строить храмы в Восточной Украине или что мы их насильно забрали. Я не знаю, есть ли хоть один пример, где бы мы забрали хоть один храм, построенный православными Московского Патриархата. Окончательно в 1946 году РПЦ получила от государства очень много, если не ошибаюсь, более 500, церквей для литургического пользования, а другие церкви, храмы были отданы для светского употребления, такого как кино, театр или какой-то магазин. Но те, которые были переданы, стоит ли говорить, что это были храмы Московского Патриархата. Они никогда не выказывали желания нам их отдать, так, как надлежало бы это сделать, когда для этого пришли свобода и время».
Со слов Патриарха Любомира можно сделать вывод, что УГКЦ готова выяснить этот вопрос, но Московский Патриархат должен аргументировано предоставить доказательства, почему конкретные храмы должны принадлежать им. Попытка решить вопрос принадлежности храмов происходила еще во время конфликта между греко-католиками и православными в Галичине. Имею в виду работу Четырехсторонней комиссии в 1990 г. (при участии представителей Ватикана, УГКЦ, РПЦ и УПЦ). Однако требования православной стороны были тогда неприемлемы для греко-католиков (в частности, Московский Патриархат не хотел возвращать греко-католикам собор святого Юра, центр и главную святыню УГКЦ, до 2004 года, когда резиденция Главы Церкви была перенесена в Киев. РПЦ также отказывалась признать УГКЦ Церковью в юридически-каноническом аспекте, соответственно, по их убеждениям, греко-католики не могли выступать как структура и претендовать на наследие ликвидированной в 1946 году Церкви). Из-за этих и других условий митрополит УГКЦ Владимир Стернюк покинул эти заседания. Об этом событии часто вспоминают в Московском Патриархате, в частности, и сам митрополит Иларион, однако они никогда не озвучивают настоящих причин, почему греко-католики отказались участвовать в переговорах.
Итак, открытость к диалогу в этом вопросе бывший глава УГКЦ Любомир (Гузар) продемонстрировал, но в Московской Патриархии на эти слова не отреагировали, а только продолжали и дальше выдвигать публичные обвинения.
Следующий аспект этого дела – Московский Патриархат не признает эклезиальной природы УГКЦ, считая ее только частью Латинской Церкви. Поэтому претензии звучат постоянно «через голову» УГКЦ – к Папе Римскому, который, по мнению руководителей РПЦ, должен решить этот вопрос. По словам самого митрополита Илариона, от руководства Католической Церкви он услышал, что УГКЦ автономна (Архиепископ Волоколамский Иларион ответил на вопросы журнала «Шпигель»). Из этих слов можно понять, что главному российскому церковному дипломату намекнули, что РПЦ должна самостоятельно найти общий язык с УГКЦ, поскольку последняя в этих вопросах независима. Однако, как я отметил выше, в Московском Патриархате не хотят ничего решать непосредственно.
Тому, кажется, есть несколько причин: Московская Патриархия отказывается признавать на территории бывшего Советского Союза полноценную легитимность какой бы то ни было церковной институции, кроме Римо-Католической (имею в виду Латинскую Церковь), которую можно отнести к Церкви диаспоры, а греко-католиков выгоднее считать частью РКЦ, только восточного обряда. Признание другой церковной автономной структуры не выглядит для них возможным, поскольку такую институцию придется трактовать равной себе, а это для РПЦ недопустимо на той территории, которую она считает сугубо своей. Поэтому равной считается только целая Католическая Церковь с центром в Риме, и уж никак не поместная Греко-Католическая Церковь с центром в Киеве. Москва никогда не сядет за стол переговоров с УГКЦ, ведь это будет означать признание легитимности автономной канонической структуры в своей «вотчине».
Следующая причина: в Московском Патриархате еще не определились, как и о чем вести диалог с Римом, кроме социальной сферы. Антиэкуменические настроения в РПЦ довольно популярны. Громкий отход епископа Диомида и «ижевских священников» от Патриарха-экумениста (читай еретика) стал серьезным сигналом относительно экуменической активности и угрожает расколом в самой РПЦ. Поэтому трудно до конца быть уверенным, что Патриарх Кирилл желает встречи с Папой Римским, поскольку она может спровоцировать много проблем в середине РПЦ. Диалог РПЦ с Римом выглядит скорее как противовес диалогу между Римом и Константинопольским Патриархатом и Церквами, которые его поддерживают. Таким образом, Москва пытается контролировать процесс православно-католического диалога, основываясь на преимуществе материальном и количественном по отношению к остальным Церквам Вселенского Православия.
Однако во всей этой полемике в Московском Патриархате упрямо не хотят замечать одной очень важной детали. Говоря о «разгроме трех православных епархий», замалчивается настоящая статистика православия в Галичине. А она действительно впечатляет. Вот какое количество здесь православных приходов: в Ивано-Франковской области насчитывается 462 православных прихода (34 – УПЦ (МП), 279 – УПЦ КП, 149 – УАПЦ), во Львовской, соответственно, 912 (69 – УПЦ (МП), 460 – УПЦ КП, 383 – УАПЦ), в Тернопольской – 663 прихода (125 – УПЦ (МП), 227 – УПЦ КП, 261 – УАПЦ). Для сравнения возьмем Донецкую область (одна из наибольших в Украине), где действует 757 православных общин, или Житомирскую – 848 приходов и напоследок Одесскую с 684-мя православными приходами. Можно ли при таком количестве православных приходов говорить о разгроме православия в Галичине? Как показывает статистика, такие центры «канонического Православия», как Донецк или Одесса, не превышают по количеству общин «разгромленную» Львовскую область, где 912 общин.
По количеству православных приходов Галичина очень стабильно выглядит на фоне всей Украины. Дело лишь в том, что большинство этих приходов не принадлежит Московскому Патриархату. То есть их верующие, которые хотят быть православными галичанами, имеют возможность беспрепятственно молиться в своих храмах. Московская Патриархия гипотетически решила бы свои внутренние проблемы и восстановила бы свой потенциал в Галичине, который у нее был до 1990 года, и даже увеличила бы его, если бы к ней перешли все эти приходы. Однако эти православные приходы, с одной стороны, не хотят переходить/возвращаться в Московский Патриархат. А с другой, такие переходы не слишком желательны для самой РПЦ, поскольку они в несколько раз увеличат проавтокефальные настроения в УПЦ (МП). Для Московской Патриархии эти автокефальные приходы – то ли УПЦ КП, то ли УАПЦ – стали бы «троянским конем».
Выглядит так, что своей антигреко-католической полемикой в Московском Патриархате пытаются отвести взгляд от более острой проблемы – внутриправославной. При всех этих заявлениях логично бы выглядело, что для РПЦ приоритетом должно было бы быть налаживание отношений с единоверцами, которые, однако, не хотят принадлежать к ее юрисдикции, но владеют храмами, чем требование чего-то от греко-католиков. Тем более, что на предложение Патриарха Любомира предоставить аргументы в свою пользу ничего не было подано.
Таким образом, претензия относительно того, что главной причиной невозможности встречи Патриарха Московского и Папы Римского являются храмы в Галичине, имеет мало оснований. И, наверное, именно поэтому эти обвинения звучат не прямо в сторону УГКЦ, а где-то «за глаза».
