Сетевое окружение – не только метафора, но и вполне реальная структура, способ организации социальной жизни. Так мы думаем о себе и своих связях с другими, так мы представляем себе мир человеческих отношений. Что же нового представляет собой общество, устроенное как сеть, по сравнению с прошлыми эпохами и прошлыми образами жизни?

Сетевое окружение – не только метафора, но и вполне реальная структура, способ организации социальной жизни. Так мы думаем о себе и своих связях с другими, так мы представляем себе мир человеческих отношений. Что же нового представляет собой общество, устроенное как сеть, по сравнению с прошлыми эпохами и прошлыми образами жизни?  

Историки говорят, что общество развивалось от некоей неразделенной тотальности, общности, стадности путем постепенного развития индивидуального начала. Вначале была общность-община, а человек в привычном для нас виде появился гораздо позже, когда он уже мог позволить себе относительную независимость. Первые люди жили вместе в пещерах, кругом грелись у костра, сообща загоняли в ловушку мамонта, охраняли свою территорию от врагов.

Так видят прошлое ученые-эволюционисты. Для тех из них, кто настроен романтично, это прошлое было золотым веком общинной жизни на лоне природы. Идиллию разрушило имущественное расслоение, выделение вождей и верхушки, распад первобытной общины.

Об утрате общинности модно горевать сегодня, когда, сидя перед экраном в своей частной квартире, человек на расстоянии видит картинки прошлого, испытывает приступ романтизма и жажду приключений.

Во многих бедах цивилизации винят культуру индивидуализма, прогресса, потребления. Винят небезосновательно, но без последствий – никто не хочет оставить привычные флэты и гаджеты, чтобы вернуться в пещеры, на деревья, в дикую природу.

На протяжении веков коллективизм традиционных обществ эволюционировал в более свободные формы, в которых рождалось понимание человека как личности, а не единицы рода, общины, класса, государства. В царской России эпоха личной свободы началась в 1861 году, а при советской коллективизации снова закончилась. Крепостное право охраняло не столько общину, сколько всевластное государство, в котором люди были не своей, а чужой собственностью, себе не принадлежали.

Индивидуализм приходит на смену коллективизму далеко не везде, в ряде цивилизаций до сих пор общность подчиняет себе индивида, а государство – личность. Так что любителям ходить строем и кушать в одной столовой можно посоветовать целый ряд стран, где их готовы принять.

В Европе промышленная революция, модернизация, научно-технический прогресс использовали импульсы индивидуализма и усилили его. На фоне прогресса возникает понятие личности как суверенной, свободной, активной, распоряжающейся своей жизнью и своими способностями. Пробуждение или рождение личности упорно связывают с успехами науки и производства. Сегодняшний человек недавно был обезьяной, позавчера взял в руки палку-копалку, а вчера пахал на барщине. Прогресс освободил и подарил достоинство. Человек с персональным компьютером на столе и айфоном в руке – венец эволюции, пик свободы. Он долго к этому шел, и наконец может успокоиться.

Нарисованную выше картину человеческой эволюции трудно согласовать с тем, что утверждают авторы Библии. Автор Бытия говорит, что человек был создан социальным - для общения с Богом и своей женой как alter ego, но создан изначально как индивидуальность, никому насильно не подчиненная, свободная и ответственная за себя. Люди сбились в стаю после грехопадения и изгнания из Эдема. Т.е. вначале была личность, которая затем потеряла свободу. Изгнанный из сада человек с целью выживания в деформированном грехом мире создает свою коллективную цивилизацию – города и государства, технику и культуру. Но созданная общность служит не общению, а интересам власти. Человек потерялся в массе, утратил свое имя и свое лицо. Часто у него оставался лишь номер и место в бараке или камере.

За последние сто лет в мире сформировалась новая цивилизация, называемая глобальной, охватившая весь мир с его разными типами обществ, культур, религий. Здесь нет места старому коллективизму – никто больше не захочет быть «как все». Здесь нет места эгоистическому индивидуализму -  все нехотя взаимозависимы, все должны терпеть отличия друг друга. Так возникает новая форма связи между людьми, когда каждый может быть связан со всеми посредством неиерархических, нецентрализованных, свободно-избирательных отношений.

Сетевое окружение оставляет достаточно места личности, но заставляет считаться с присутствием других центров. Все оказываются рядом, когда это нужно, но никуда не скроешься, если вдруг захочется. Каждый свободен, но каждый на учете. Нужно учиться быть собой и нужно учиться жить вместе.

Жизнь в сети ограничивает произвол человека, приучая к правилам глобального общежития. Последуют новые вызовы информационной безопасности, личным правам и свободам. Будут попытки создания сетевой диктатуры, общесетевой религии. Ни один раз захочется отключиться от сети, отойти в сторону, побыть на дистанции.

По ту сторону коллективизма и индивидуализма строится глобальное царство, структура которого – всепроникающая сеть. В этой глобальности можно увидеть знаки антихристова порядка, в котором контроль тотален настолько, что нельзя ни купить, ни продать, ни отмолчаться, ни отсидеться. Но в формирующемся мире можно и даже нужно видеть знаки грядущего Царства Христова, которое объединит все народы и все языки.

Строится новая Вавилонская башня, но незримо растет и Новый Иерусалим. Пути назад, в Эдемский сад, уже нет. Цивилизация должна пройти свой путь и закончиться Градом Божьим. В гуще людей, в связке их судеб строятся разные порядки – Христа и антихриста. Внутри одной сети растут и соперничают между собой два града, две исторических линии. Последний Вавилон падет, Иерусалим принесет мир во всем мире. Сеть – один из знаков завершающейся истории, знамение всеобщей эсхатологии, последнее обобщающее движение.

Мы оказались внутри всеобъемлющей социальной сети, «скованные одной цепью», как в песне Nautilus Pompilius (из альбома «НиКомуНиКабельность»). В замкнутом на себя мире возникает жажда иного, того, что приходит с неба, как дождь, снег, солнце, ветер. Не случайно, что именно об этих подарках сверху поют так часто культовые группы.

Христианин - вполне обычный человек, часть социальной сети, но не только. Он нечто большее, он обращен не только к экрану или другому человеку, но также к небу, Богу. В сети нет ничего большего, чем человеческий гений и технические средства. И этого человеку явно не хватает. Информация, виртуальные развлечения, бизнес и политика становятся «черными» и безжизненными без смыслов, ценностей, истин.

Человечество – одна большая цепь, которая оживает лишь в контакте с Богом. Если Его нет среди нас, то сеть говорит об этом – о без-Божии, или о чем угодно другом, но с учетом того, что Его нет. Если же Бог есть в моей жизни, то это тут же проявляется в моем блоге, ФейсБуке, и-мэйле, и по всей сети пробегает искра, зажигая сердца.

Живя в Его свете, в контакте с Ним, каждый может быть свободным и настоящим, даже в сети. Сеть может стать рабской цепью, но может стать и живой связью с людьми, среди которых обитает Бог, может стать началом новой, постапокалиптической жизни