Когда два года назад православную общественность готовили к избранию нового предстоятеля Русской Православной Церкви, кто-то – кажется, о. диакон Андрей Кураев – сказал, что церковь нуждается не в «молитвеннике», а в «менеджере». Имя в виду, конечно, тогда еще митрополита Кирилла. Я весьма обязана этому пропагандисту менеджмента – не столько за разъяснения, сколько за само это разделение на руководителей-молитвенников и руководителей-менеджеров. И я бы, наверное, поддержала этого автора – кто поспорит с тем, что руководство надо поручать именно менеджерам? Если бы не было передо мной двух примеров. Один из них – Блаженнейший Митрополит Киевский Владимир.

У стороннего наблюдателя его стиль руководства легко вызовет досаду: половинчатые решения, неспособность настоять на своем, приструнить подчиненных, закрыть рты оголтелым критикам, сказать «нет» одиозным политикам, отказать в наградах, отказаться от наград, действовать решительно, судить строго и т.д.

Он никогда этого не делал. Поэтому в глазах людей, привыкших видеть в руководителях «менеджеров» – людей расчетливых, авторитарных, жестких, нацеленных на зримый и по возможности скорый успех – он выглядит «слабым» руководителем. Иногда можно слышать, что Митрополит Владимир – король, которого играет свита. Что все решает не он сам, а его окружение. Вскоре после того, как он стал Митрополитом Киевским, его окружили украинофобами – и политика УПЦ была выражено «промосковской». Потом ситуация поменялась, в его окружение попали «молодые да ранние» украинофилы – и политика УПЦ стала «проукраинская».

Но не странно ли? «Политически слабый» предстоятель, не способный ни на толковую интригу, ни на авторитарные действия, оказывается тем человеком, который гарантирует целостность раздираемой противоречиями церкви. Причем это не бесхребетный монарх, которым придворные крутят, как хотят и потому он всех устраивает. Митрополит Владимир – точка равновесия УПЦ. Ведь в УПЦ радикалов и радикализма больше, чем в УПЦ КП, например, как бы странно это не прозвучало для неподготовленного слуха.

Впрочем, привычка говорить о Митрополите Владимире как о «слабом» руководителе вряд ли имеет основания, если учесть, что все поставленные перед ним задачи он выполнял с успехом. Трудно сейчас сказать, что вкладывают его оппоненты, когда по очереди обвиняют Предстоятеля УПЦ то в русофобии, то в украинофобии — «интересы Украины» даже одним и тем же человеком в разное время могут пониматься по-разному. Но об одном можно сказать совершенно точно: вряд ли хоть на каком-то этапе своей деятельности Блаженнейший Митрополит Киевский Владимир действовал против интересов Украинской Православной Церкви.

Приняв руководство УПЦ в весьма смутные для украинской церкви времена, Митрополит Владимир выполнил ту программу с которой приехал в Киев: сохранил целостность УПЦ. Сверх того, трудно усомниться в той роли, которую он сыграл в  установлении церковного мира. И в очень короткий – как для церкви с ее привычкой мыслить в категориях вечности – период перейти к практическим попыткам мирного урегулирования проблемы церковного раскола.

Сейчас воспоминания о тех днях, когда Митрополит Владимир принял руководство УПЦ, уже несколько стерлись из памяти. Но кое-что можно вспомнить. Думаю, участники Харьковского собора несколько преувеличивают, когда описывают свой страх перед возможными арестом, разгромами и т.д. Но ситуация действительно была весьма напряженной. Руководство страны не стеснялось (как не стеснялось никогда прежде и, к сожалению, не слишком стесняется теперь) давить на церковнослужителей всех уровней с целью обеспечить поддержку «своей» церкви. Да и в среде священнослужителей и прихожан национальные настроения были на подъеме, и взгляды сами собой обращались в сторону «национальной» церкви.

Однако УПЦ сохранилась и со временем обрела авторитет – уже не как „московская”, но именно как «своя» для украинцев церковь. Московские коллеги пытаются найти в этом подтверждение тому, что «украинцы стремятся к единству с Русской церковью». Но тем самым они лишь интерпретируют в свою пользу чужой успех. УПЦ под руководством Митрополита Владимира стала украинской – не по названию, по сути – церковью  ненасильственно, не умножая расколов, без ухода в гордое одиночество, сохраняя связь с Церковью-Матерью и Вселенским православием. Люди, близкие церкви, понимают, сколь дорогого это стоит.

Это «единство» остается весьма болезненной темой – поводом для спекуляций и с российской, и с украинской сторон. Неготовность ни однозначно принять и признать себя «частью РПЦ», ни окончательно порвать с ней вызывает досаду у тех, кто привык видеть в церкви часть большой политики. Но церковь – нечто большее, чем политика.

Положение УПЦ – молодой автономии – весьма непростое. Эта автономия не принята окончательно даже внутри нее самой. Что говорить об инерции Вселенского православия, которое никак не справится с потрясениями, связанными с перекраиванием церковной карты после развала СССР. В этой ситуации важно сохранить связь украинского православия с православием Вселенским, остаться его частью. РПЦ – наиболее очевидный способ обеспечить эту связь. Очевидная, но не единственная.

До недавнего времени в украинских делах активно участвовал Вселенский патриарх Варфоломей. Что не вызывало никакого противодействия со стороны Киевской митрополии – о родственных связях Киева с Константинополем неоднократно в своих выступлениях упоминал сам митрополит Киевский. Рассматривался даже сценарий вхождения Вселенского патриархата на территорию Украины и параллельное существование двух украинских православных юрисдикций под омофором Митрополита Владимира. Его «первенство по авторитету» не вызывало сомнений, и были надежды, что в таком формате украинская церковь обретет, наконец, искомое единство. Но этот сценарий оказался слишком рискованным для РПЦ и слишком идеальным для Украины. Однако благосклонное отношение к этой идее со стороны Митрополита Владимира достаточно ясно характеризует позицию предстоятеля УПЦ.

Неудивительно, что Митрополит Владимир удостоился клейма «русофоба» со стороны радикалов от «русского единства». Ему предрекали печальную участь сразу после избрания патриарха Кирилла. Однако тот пока не решился устранить Митрополита Владимира от управления УПЦ. Едва ли не каждый его визит в Украину сопровождается подобными опасений. Нынешний – не исключение. Расписываются даже сценарии «как это будет» разной степени драматичности, в результате которых новым митрополитом по разным версиям станет то ли митрополит Иларион, то ли митрополит Ириней, то ли вообще после скандала-другого в качестве «временной меры» (что может быть более постоянным, чем временное?) введут прямое патриаршее правление.

Но этого не произошло до сих пор. Не произойдет скорее всего и на сей раз. Как бы хорош ни был любой из упомянутых сценариев, ни один из них не своевременный.

Вопрос только в том, как именно понимается «своевременность» в РПЦ. «Менеджерам», возможно, понять «молитвенника» не проще, чем прочим телезрителям. Они, наверное, тоже недоумевают, почему он до сих пор «не прекратил», «не приструнил» и т.п. Но откровенно покушаться на авторитет Митрополита Владимира в Украине в РПЦ пока не решаются.

После избрания «правильного православного президента» уже нет такой насущной необходимости в тонких идеологических методах удержания Украины в орбите России. Теперь достаточно политической воли первых лиц страны. А с ними патриарх Московский говорит без посредников. Во всяком случае, не возникает сомнений, что президент Украины – у патриарха в кармане. Даже в большей степени, чем у Кремля. Все это заставляет наблюдателей опасаться за судьбу УПЦ, за ее митрополита и даже за саму автономию. Статус самоуправляемой церкви в УПЦ с приходом нового предстоятеля действительно может стать простой формальностью. Его даже отменить могут «по многочисленным просьбам» и «в связи с потерей актуальности».

Со статусом действительно можно сделать все что угодно. Но как повлиять на умы? Если фигура митрополита Киевского вызывает в Москве раздражение, то  именно тем, что он на умы влияет. Приезжая в Украину, патриарх Кирилл демонстрирует, «кто тут главный» - не только потому, что этого от него ждут в Москве. Но и потому, что он сам в этом нуждается. Он не может не знать, что авторитет Митрополита Владимира в Украине не ниже авторитета патриарха Московского. Не ниже – по крайней мере. У авторитарного руководителя это закономерно вызывает досаду. Как и «вольтерьянство» киевского руководства, которое заигрывает с национальной идеей, носится с «особенностями» и «самобытностью» украинской церкви, в то время, как сам патриарх Московский проповедует «дивный новый русский мир».

Хватит ли руководству РПЦ решимости устранить того единственного человека, который гарантирует хрупкий мир в украинской церкви? Разве что мир не входит в их планы. Или им кажется, что «украинофилы» в УПЦ – это кучка авантюристов, манипулирующих предстоятелем, и стоит только топнуть на них ногой, и мир (русский?) воцарится в УПЦ, а может и в целой Галактике. Пока УПЦ остается украинской по форме и по сути, она будет своей в том числе в тех регионах Украины, где «русская церковь» купно с идеей «русского мира» никогда не будут популярными. Хотя бы в этих целях – сохранить по крайней мере видимость контроля над Украиной – руководству РПЦ придется терпеть автономию УПЦ, способствовать сохранению ее целостности и даже терпеть украинский язык богослужения и прочую «самобытность».

В последнее время много пишут о том, что будет «после Владимира» – кто станет новым предстоятелем, какой при этом разыграют сценарий, какой будет политика преемника и т.д. И неправомерно мало пишут и говорят о том, чего НЕ будет. Не будет, потому что за двадцать лет предстоятельства Митрополита Владимира мы что-то получили, узнали, поняли и сможем сохранить это и, в случае чего, защитить. Мы не поверим, что церковью правит только интрига и политика. Что церковь можно свести к департаменту идеологии. Ведь мы видели, как «слабый» руководитель в течение двадцати лет едва ли не в одиночку противостоял мощным силам, расшатывающим церковь изнутри и снаружи. Мы видели, как мудрость постепенно берет верх над идеологической узколобостью. Как любовь превозмогает отчужденность. Со временем отпадет, отсохнет шелуха «исторических обстоятельств», никто не вспомнит, кого и чем награждал Митрополит Владимир, кто и с какими формулировками награждал его, каких  политиков и олигархов принимал он в своей резиденции, с кем делил трапезу. В истории останутся по крайней мере двадцать лет, за которые под его не-менеджерским руководством, но благодаря его молитвам появилась, выросла и окрепла украинская Церковь.

Екатерина ЩЕТКИНА