В основном диспозиция выглядит следующим образом. Кандидатами в депутаты, а также на должности городских, сельских и поселковых глав зарегистрировались около трехсот священнослужителей (шестеро из них, между прочим, — православные архиереи). Подавляющее большинство — православные Московского и Киевского патриархатов. Несравнимо меньше — священников Автокефальной церкви, пасторов харизматических, пятидесятнических, баптистских общин. Вопреки 383-му канону Кодекса Канонов Восточных Церквей, запрещающему постановлению 23-ей сессии Синода епископов Киево-Галицкой митрополии (июнь 2004 г.) и недвусмысленным заявлениям главы УГКЦ Любомира Гузара, «прорвались» в списки и несколько греко-католических священников.

Особенно активно выдвигала священников Партия регионов. В некоторых областях этим охотно занималась также «Свобода» — в ее списке кандидатов в Винницкий облсовет, например, четырнадцать священнослужителей УПЦ КП во главе с епископом. Вообще же, разнообразие партий, к которым оказались благосклонными отдельные священники, впечатляет: здесь и зеленые, и коммунисты, и УДАР, и такие, о которых даже Google имеет очень приблизительное представление.

В принципе, ничего нового в этом нет: со второй половины 1990-х священники кандидатируют в местные советы разных уровней, и часто — успешно (в 2002 г., скажем, более 180 из них стали депутатами). Понятно, что с тех пор ни в Правилах Больших Вселенских Соборов, не позволявших клирикам принимать на себя мирские обязанности, ни в более поздних документах Православных и Католической Церквей, неодобрительно относившихся к участию духовенства в органах власти, изменений не произошло. Не изменилась и норма Закона Украины «О свободе совести и религиозных организациях», вполне определено утверждающая, что религиозные организации «не выдвигают кандидатов в органы государственной власти, не ведут агитации или финансирования избирательных кампаний кандидатов в эти органы». Впрочем, вспоминать об этом не считается приличным. И владыки, благословляющие отцов на избирательные соревнования и подчеркивают, что протоиерей такой-то будет нашим представителем в областном, городском или районном совете, даже не пытаются сделать вид, будто тот баллотируется как «обычный гражданин».

Отличие же местных выборов этого года, возможно, в том, что они впервые происходят не одновременно с парламентскими и потому внимание к ним большее, чем раньше. И то, конечно, что кандидатов в депутаты областных, районных и городских советов выдвигают партии. То есть политические организации, которые уже этимологически представляют только часть общества. Потому священнику необходимо определиться, интересы какой именно части он будет отстаивать, какую будет игнорировать, и против какой будет выступать.

Чего хотят от священства партии — понятно. Вот уже двадцать лет, как самые проницательные умы украинского политикума бьются над тем, как бы направить религиозный энтузиазм соотечественников в «единственно правильное» политическое русло. Чтобы Церковь была «коллективным организатором и агитатором», а священник — проводником идей партии в массы. Точнее, одной идеи — за кого нужно голосовать. С этой же целью сразу несколько политобразований в Украине именуют себя «христианскими». Хотя мало кто не понимает, что, скажем, Христианско-либеральная партия — ни в коем разе не христианская, отнюдь не либеральная и даже не партия.

Идеальный вариант участия священника в местных выборах для очень многих партий — это украсить собой список, выхватить, таким образом, несколько сотен, а лучше – несколько тысяч голосов, а потом вежливо отказаться от депутатства. Дав возможность, таким образом, войти в совет другим, вне сомнения, еще более достойным лицам из партийного списка. Которые убеждены, что лучше батюшки знают, как распределить субвенции и кому передать в управление объекты коммунальной собственности.

Какова мотивация у духовенства? Защитить свою Церковь и свой приход от местной власти и недоброжелателей, ущемить конкурентов, вернуть когда-то отобранные здания, получить землю, укрепить свое присутствие в публичной сфере, обеспечить беспрепятственный доступ к школе, «выбить», как честно сказал один из священников-кандидатов, деньги на церковный социальный проект, не дать приватизировать невозвращенное церковное имущество и так далее и тому подобное. (Конечно, кто-то из священнослужителей будет заботиться о собственном бизнесе или лоббировать чужой, кто-то ухитрится получить за каденцию пару-тройку земельных участков, а кто-то просто охвачен тщеславием мира сего). Но речь идет не о них, а о в целом преданных и добросовестных служителях Церкви. Чья мотивация абсолютно ничем не отличается от той, которая побуждает баллотироваться в местные советы бизнесменов, главных врачей, директоров школ, руководителей предприятий и председателей областных спортивных федераций. Попросту говоря, своим походом во власть такие представители Церкви провозглашают, что институт, представляемый ими, ничем не отличается от других общественных учреждений, и они баллотируются в местные советы, чтобы отстоять интересы своей собственной корпорации. Понять их можно. Они живут в стране, где закон — вовсе не один для всех; он полностью благосклонен к тем, кто получает позиции власти и очень принципиален к тем, кто эти позиции теряет. Не они, в конце концов, устанавливали правила, по которым им приходится играть.

Вот только люди, которые будут избирать священнослужителей, будут ставить галочку напротив их фамилии потому, что они более всего доверяют Церкви. И доверяют ей не как обычному, пусть и очень важному общественному учреждению, а как институту с особой миссией, направленной на то, что выходит за пределы повседневности. Это совсем не означает, как писал почти полстолетия назад Франсуа Мориак, что любовь к Христу и надежда на приход Его царства делают христиан «отдаленными от переживаний человечества, от темных повседневных действий, называемых нами политикой». Но это означает, очевидно, готовность привнести в политику и власть измерение, которого и политике, и власти в Украине (и не только в ней одной) катастрофически не хватает. На словах с этим будто бы все соглашаются. Но мне не доводилось слышать, чтобы священник-депутат с пророческим гневом разоблачал злоупотребление своих коллег по фракции, укорял их за невыполнение предвыборных обещаний, грудью бы стал за интересы общины и не дал бы украсть ее землю или предприятие. Чтобы неутомимо апеллировал к совести людей, уже не ворующих, а буквально грабящих города и села страны. Слышал же иное: как священники в советах постепенно, кто со скрипом, а кто и достаточно органически, становятся винтиками наиболее налаженного и безотказного механизма нашей государственной машинерии — механизма коррупции.

Есть ли надежда, что эти выборы приведут в местные советы священнослужителей, в полной мере осознающих особенности своего призвания? У меня — никакой. Но как никогда сильно хочется ошибиться.