Нельзя сказать, что для такой тактики не было никаких оснований: эти отношения стали накаляться еще в январе. Джина из бутылки выпустила Запорожская епархия УПЦ (МП), потом разгорелся конфликт из-за незаконности постройки Десятинного храма, потом горел храм этой юрисдикции во Львове, что только добавило нервозности в обществе. И, похоже, нет такого заклинания, с помощью которого ситуацию можно взять под контроль. Традиционная стеснительность органов власти, не желающих брать на себя ответственность за урегулирование церковных конфликтов по букве закона, только усугубляет положение. Ибо природа не терпит пустоты, и наводить порядок выходят те, кого при определенных обстоятельствах тоже можно считать джинами в бутылках.

Естественно, что если есть некий запрос общества на восстановление справедливости, то игра в молчанку со стороны государства – не самое лучшее решение. В феврале заместитель главы СБУ Виктор Кононенко предупредил, что спецслужбы Российской Федерации готовят провокации с помощью подконтрольных им церковных и околоцерковных организаций УПЦ (МП), причем почвой для конфликтов и провокаций могут быть «искусственные захваты храмов» этой юрисдикции. Честно говоря, это заявление было считано неоднозначно. Если мы все правильно поняли Кононенко, то общественные организации, которые принимали участие в пикетировании Десятинки и Киево-Печерской Лавры – и есть те самые «подконтрольные спецслужбам РФ околоцерковные организации УПЦ (МП)».

А в конце марта в г. Покровске Донецкой области прошел круглый стол «Агрессия РФ против Украины: исторические параллели и современное измерение».

Представители СБУ, принимавшие участие в мероприятии, дали более понятные обществу месседжи. В частности, было признано, что украинские спецслужбы в курсе таких «шалостей» УПЦ (МП), как:

- использование религиозных и культовых сооружений, принадлежащих этой юрисдикции, спецслужбами Российской Федерации для ведения разведывательной деятельности;

- участие духовенства УПЦ (МП) в террористической деятельности;

- поддержка ими боевиков.

Обычно за такими громкими заявлениями должны следовать определенного рода правовые и политические действия. Однако что-то пошло не так. На Благовещение президент Украины Петр Порошенко внезапно появился в Мариуполе, где посетил собор Архистратига Михаила в юрисдикции Московского Патриархата. Патриотически настроенная часть общества по-своему считала этот месседж: президента обвинили в «зраде». Разочарую «зрадофилов»: выбор президента слишком поспешно вычеркнули из общего контекста. Дело в том, что готовится визит премьер-министра Греции Алексиса Ципраса в Украину, в рамках которого совместная делегация планирует посетить и мариупольскую греческую общину. Так что фактически президентский визит в храм МП можно считать реверансом в сторону приазовских греков. И уже именно к ним все претензии, что они выбрали для себя окормление в храмах именно Московского Патриархата, у которого непосредственная каноническая связь с родной для греков Элладской Православной Церковью. Так что во многом этот не очень приятный визит был политическим жестом, и совершенно не в сторону Москвы. Храм выбран не случайно – в его дворе установлен памятник митрополиту Игнатию, основателю Мариуполя, выведшему греков-румеев из Крымского ханства в 1778–1780 годах вследствие Русско-турецкой войны. Греческие диаспоры по всему миру являются влиятельным сообществом, и нет ничего удивительного, что украинский президент не упустил случая похвастаться наличием такой дружелюбной диаспоры и в Украине.

Если верить официальному президентскому сайту, греческая диаспора поддержала Закон Украины от 05.09.2017 г. № 2145-VIII «Об образовании», которым обучение детей национальных меньшинств окончательно переводится на украинский язык. Как известно, отрицательно к закону отнеслись Польша, Румыния, Венгрия, Греция и Болгария. Заручиться поддержкой мариупольских греков в этой ситуации – чрезвычайно важно. Взамен лояльности диаспоре было обещано, что «мы договоримся, приедем с нашими греческими партнерами, посмотрим для того, чтобы греки вместе с нами начали несколько важных проектов и в обучении, и по строительству, и по поддержке церкви. И много других вещей, которые буду исходить от вас, и я буду это защищать». Означает ли это, что Порошенко планирует диверсификацию финансирования отдельных объектов УПЦ (МП) и постепенное устранение монополии российского капитала – пока сказать сложно.

Побывав на Пасху в нескольких храмах (Киевского Патриархата и УГКЦ), на следующий день президент был замечен в Стамбуле, где посетил Предстоятеля самой важной для Украины Константинопольской Патриархии Варфоломея I. В последнее время заметно активизировались контакты украинской власти с Первенствующей кафедрой, фоном для которых послужили слухи о создании подворья Константинополя в Украине. Разные источники по-разному датируют начало переговоров об открытии подворья, однако никто не может достоверно описать условия и цели его работы, кадровый состав, набор ключевых тезисов для переговоров и стартовые позиции всех заинтересованных сторон. Околоцерковные СМИ уже несколько раз допускали фальстарт, анонсируя открытие подворий в Киеве и Львове в режиме «вот-вот», однако, похоже, не все так просто. Пока на данный момент все прогнозы, что должно быть на выходе этого неординарного события (к примеру, что все затевается ради признания УАПЦ), не находят подтверждения.

Является ли активизация украинского президента в стамбульском направлении элементом его предвыборной парадигмы? Возможно. Это даже было бы логично и разумно. Отказ от форсирования событий может означать, что президент отдает себе отчет: церковный электорат поляризован. Оппоненты украинской автокефалии уже сейчас мобилизуют прихожан УПЦ (МП) в качестве политического тарана. Еще со времен Виктора Януковича принято считать, что игра в церковные поддавки обеспечит до 10% голосов избирателей. Перефразируя Шерлока Холмса, это такой куш, ради которого стоит начать рискованную игру. Правда, рисковать пока готова только одна сторона – «Оппозиционный блок», который ставит своей главной задачей, с одной стороны, максимальное единоначалие, а с другой – максимальную ассоциацию УПЦ (МП) только с одной политической партией. Отсюда маргинализация новорожденных «Христианских социалистов» Михаила Добкина. Отсюда же набившие оскомину дефиле лидеров УПЦ (МП) в окружении политиков только одной политической партии – вопреки всем уверениям представителей Московского Патриархата, что их Церковь объединяет всех верующих, независимо от политических взглядов.

Внимательным наблюдателям бросилась в глаза одна деталь. Визит Петра Порошенко в Мариуполь никак не был освещен на епархиальном сайте Донецкой епархии и на сайте местного благочиния. Религиозная организация, потратившая два десятилетия на укоренение в государственных структурах, не посчитала нужным найти даже несколько вежливых слов для этого события. Игнор визита такого статусного уровня – это публичный жест. В УПЦ (МП) прекрасно понимали, ради чего была эта поездка, и не стали использовать ее ради собственного пиара. Увы, но нынешнему президенту Украины рано или поздно придется принять тот неприятный факт, что он уже никогда не будет «своим» для паствы УПЦ (МП), и попытка добиться ее благосклонности будет расценена патриотическим флангом как предательство в первую очередь именно страны.

Сколько электоральных дивизий у обоих патриархатов в Украине – науке неизвестно. Вряд ли статистика церковных симпатий коррелирует с политическими предпочтениями опрошенных. К сожалению, у нас пока нет общественных институтов моделирования церковно-политических пасьянсов хотя бы для оценки рисков радикализации. Если упрощенно изобразить контуры глобальной общественной радикацизации по основным критериям «свой – чужой» (критерий безопасности) и «правильный – неправильный» (критерий признанности), то график может выглядеть так:

Как видим, оба варианта в чистом виде представляют собой когнитивный диссонанс, вызывающий внутренний дискомфорт. По сути, предлагается выбор из двух шаблонов: «неправильная (неканоничная, непризнанная) церковь, но своя» – или «правильная (каноничная, признанная), но чужая». Да, УПЦ (МП) одно время пыталась работать в секторе «правильный – свой», но с приходом на Киевскую кафедру митрополита Онуфрия (Березовского) эта юрисдикция свернула всю активность в направлении «свой» и стала эксплуатировать только тему собственной «правильности», игнорируя критерии общественной безопасности («опасный правильный»). По большому счету, УПЦ (МП) в последнее время даже бравирует своей «чужестью», демонстративно конфронтируя с государством и настраивая против себя общество. Ей кажется, что таким образом происходит усиление «правильности». Ее лозунг «мы единственные объединяем Украину» категорически противоречит поведению этой юрисдикции.

В это же время активизируются действия в направлении овладения квадрантом «свой - правильный» со стороны оппонентов УПЦ (МП) (в число которых входят и некоторые государственные мужи). Понятно, что если эти усилия увенчаются успехом, у нынешней УПЦ (МП) не останется никаких шансов эксплуатировать свою «правильность» с прежней эффективностью. Это ее историческая монополия, и борьба за ее сохранение будет вестись до последнего патрона. Пока в патронах (то бишь спонсорах-покровителях) нет недостатка. Но это до тех пор, пока украинский филиал РПЦ будет декларировать единство скреп с головным офисом (не путать с руководящим центром!). Поэтому в УПЦ (МП) своими патронами дорожат. Так что не стоит сомневаться: по российской традиции все пожарные и запасные выходы должны быть заварены и запечатаны – «на случай террористической угрозы».

О чем бы ни договорился президент Украины в Стамбуле, это требует обсуждения в Синоде Вселенской Патриархии. Хотя многие украинцы уже потеряли надежду на позитивные новости с берегов Босфора, терпение всегда считалось христианской добродетелью, открывающей многие двери. Пока можно сказать, что основания для осторожного оптимизма не утрачены.