Конфликтов монумент "Вера. Надежда. Любовь" вызвал уже немало. Но конфликты забываются. Теперь, когда он почти готов - в прошлом остаются все неприятные обстоятельства, связанные с его сооружением. Дискутируя об этом сооружении, теперь спорят лишь о "красиво-некрасиво". Многие, как наивысший критерий эстетики, приводят аргумент "да возле этой красоты же будут свадьбы фотографироваться"; другие называют его "взрывом на птицефабрике".

Те, кто всматриваются в детали, отмечают безжизненные, лишенные одухотворенности лица трех женских фигур, которые летят где-то в вышине, сливаясь с общим нагромождением форм. В них не заметна ни теплота любви, ни искра надежды.

У меня вся эта композиция вызывает подсознательную тревогу - даже когда вижу, что она не так громоздка, как на эскизных фотомонтажах - все равно не могу преодолеть антипатию к ней. В чем причина?

Вспоминаю, что, когда появились в публикации первые эскизы, я случайно (случайно ли?..) прочел отрывок из письма выдающегося Ле Корбюзье начинающему тогда архитектору Виктору Некрасову. Речь шла о скульптуре в городском ландшафте. Следуя мысли Ле Корбюзье - скульптура на площади ставится в "месте силы", на котором хочется встать и произнести речь перед людьми. Монумент как раз и вяляется такой речью. Речь несет послание, имеет смысл. И этот смысл я пытался услышать в "Вере. Надежде. Любви".

А видится он таким: Вера, Надежда и Любовь, несмотря на название скульптуры, не являются главной мыслью, главными действующими лицами композиции. И без присутствия матери их Софии, Мудрости, невозможно говорить о том, что авторы своим творением отдали дань христианской традиции. Главное действующее лицо в ней, замещающее Святую Софию - это яркое и какое-то жесткое Солнце, имеющее форму гигантского всевидящего ока. А "Вера, Надежда, Любовь" вместе со всей остальной атрибутикой - лишь его свита? прислуга, окружающая и поклоняющаяся ему.

В этом - источник смыслового конфликта: противоречие между названием и сущностью, христианская символика в словах и языческое воплощение в камне. Да и в камне прообраз святых совершенно не читается в образах Веры, Надежды, Любви.

Меня могут осадить: "Зачем ты говоришь за авторов скульптуры то, чего они, возможно, в нее не вкладывали?" Но я только передаю то, что я вижу в этом монументе, слышу в "произнесенной нею речи". А часто бывает так: ты сказал то, что ты сказал - а не то, что тебе казалось, как будто говоришь. И, независимо от намерений авторов, в "Вере. Надежде. Любви" мотивы языческого прошлого настолько явны, что открывать ее к христианскому дню святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи, а тем более освящать скульптуру - будет выглядеть кощунством.