«Бог мертв». Ницше.

«Ницше мертв». Бог.

Наверное, это прозвучит довольно неожиданно – как для этого ресурса, так и вообще для статьи на религиозную тему, – но на этот текст меня вдохновил просмотренный накануне телесюжет ВВС, – не то чтобы свежайший – о последнем старте шаттла Дискавери. Присовокуплялся короткий коммент какого-то чина из НАСА, на чьем каменном лице эмоций не прочитать. Но угадать можно. И то сказать – на наших глазах закончилась эпоха в освоении космоса. Представляете? Да она же фактически на наших глазах и начиналась – первый старт Дискавери состоялся в 1984-м! Лично я помню, как об этом скупо, в двух словах упомянули в программе «Время». Как быстро они мелькают, эпохи...

Что ж, на Земле решили, что человеку в космосе делать нечего. Пускай роботы летают – от них там толку больше.

Почему я придаю этому значение? Наверное, потому, что помню 84-й. Тем, кто не помнит, возможно, все равно, – тогда это поколенческое. Сейчас с космоплаванием трогательно прощается тоже поколение – поколение ученых и космонавтов, выросшее на романтике. У нас – на романтике Гагарина, у них – «Стар трека» и Азимова. Как там было? «Космос – последний фронтир... смело идти туда, где не ступала нога человека». Знаю я, знаю не хуже вас, что вся эта романтика была толстым-толстым слоем размазана по экранам и страницам с единственной целью – оправдать перед налогоплательщиками сумасшедшие ассигнования на космические программы, сплошь связанные с «военкой». Но надо ли забывать о том, что романтика фронтира (пускай замешанная на весьма меркантильных соображениях) – это то, что вместе с христианством (сколько бы они в своих конституциях про это не забывали) создала Европу.

Теперь она – снова вместе с христианством – то ли «в отказе», то ли в процессе «переформатирования».

Как странно переплетаются судьбы на грани эпох. Кто бы мог подумать, что религия и наука окажутся перед одинаковым вызовом – вызовом душевной тучности (теперь, кажется неполиткорректно писать «ожирение»). Ведь что другое может помешать людям обращать свой взор к небу? Роботы – это и правда, наверное, дешевле. Но роботы не мечтают. Во всяком случае, пока. А что такое мечта о космосе, как не умение поднимать голову и смотреть поверх себя?

Но с этим надо научиться жить – каждая великая эпоха имеет своих героев и свои фронтиры. Каждое новое поколение выбирает свое пепси. И в нем топит свои лучшие качества. Интересно, как европейская цивилизация из покорителей, путешественников, завоевателей и исследователей превращается в цивилизацию менеджеров. Лучшие умы уходят в управление, а не в исследования или даже в технологии. В менеджеры, администраторы, управляющие, агенты. А также в «сферу информации» (еще это называют почему-то «гуманитарные технологии» или «хай-хьюм» по аналогии с «хай-теком») – в маркетологи, политтехнологи, пиарщики, шоумены, медийщики. Интеллект в чистом виде – т.е. не задействованный в сфере управления – хорош разве что в качестве товара. Продавать его куда выгоднее, чем использовать по назначению.

Собственно продажа и становится назначением. Возьмите, скажем, Анатолия Вассермана (украинофилов попрошу не морщить носики). Он же супер-пупер интеллектуал – во всяком случае, так говорят по телевизору. Так какого лешего он не изобретает новые типы заморозки (кажется, он был специалистом в области холодильной техники до перерождения в теле-дивы)? Почему он генерирует километры текста – чисто игрового, в точности как какой-нибудь пошлый, презираемый им же самим гуманитарий – о том, как завоевать/купить Украину или как кандидату имярек «выставить» на выборах кандидата имярек-би? Интеллектуал оказывается таким же ярмарочным медведем, клоуном, как и Филя Киркоров. Филя кому-то снова нахамил, а этот – замрите, почтеннейшая публика! – в семнадцать лет выучил наизусть энциклопедию!

Нет, наука, конечно, тоже в почете. Лидируют, несомненно, «британские ученые» с  потрясающим открытием зависимости размера бюста и уровня IQ у женщин. Борьба СМИ за рейтинг купно с псевдонаучностью намешивают для потребителя квазирелигиозный коктейль. Причем в кризисные периоды этот коктейль пользуется особым спросом. Нам предлагают массу «научно обоснованных» методик всего – от похудения до излечения самых страшных болезней. В основе любой «разработки» – «передовые научные исследования». Например, компьютерная диагностика. Вы садитесь на стульчик. Вас сканируют – т.е. проводят вверх-вниз вдоль вашего тела чем-то вроде ручного сканера для считывания штрих-кодов. От него тянется проводок к компьютеру. А от системного блока два проводка выведены в стаканчик с водой. После сканирования ИТ-знахарь делает информационный анализ воды (ну, вы помните кино «Вода» с тогда-еще-не-патриархом Кириллом и парочкой академиков РАН в эпизодах – там все время рефреном повторяли про информационную структуру воды). Потом на основе этой воды вам готовя лекарство.

Верите?

Если да – поздравляю, эффект плацебо колоссальный.

Или вот Стивен Хокинг – тот самый астрофизик, который сообщил почтеннейшей публике, что «Бога нет». Помните, как эти его слова подхватили и растащили по всем новостным лентам? «Новость», правда, «второй свежести» – это суждение было высказано еще в «Краткой истории времени», а этой книге лет десять, наверное. Да и тогда он уже опоздал – о том, что «Бога нет» мне еще в школе рассказывали. Ссылаясь, между прочим, на наш, отечественный авторитет в области космоса – Юрия Гагарина.

Здесь встретились две особенности работы СМИ – произвольный выбор авторитета в любой области (в данном случае – богопознания), а во-вторых, привычка цитировать по памяти то, что «Василий Иванович насвистел». В общем, «Папа Римский и презервативы». Хотя сам Хокинг любит упоминать о том, что у него с Ватиканом есть «некоторые расхождения».

Что же писал Хокинг о Боге? В общем да, цитата в некоторых СМИ была довольно точной: он, мол, не видит места Бога в этой модели Вселенной. Вот ведь как получилось: популярный нобелевский лауреат Стивен Хокинг ставил интеллектуальный эксперимент, в котором условием – стартовым условием эксперимента – выводилась принципиальная познаваемость момента сотворения мира. Он отводит этому условию небольшой, но важный по существу абзац, в чем-то перефразируя знаменитое галлилеевское «я не верю, что Бог, дав нам разум, мог запретить его использовать». Итак, Хокинг говорит о двух возможных началах мира – принципиально познаваемом и принципиально непознаваемом, явленном как «непостижимый замысел Творца». Со вторым случаем ученому работать бессмысленно. Поэтому ученый моделирует первый случай. То есть изъятие «замысла Творца» для этой модели рождения Вселенной является необходимым условием. А теперь давайте удивимся/возмутимся по поводу того, что в финальной стадии интеллектуальных построений Бог вместе со своим «непостижимым замыслом» не был обнаружен. А чего, собственно, ждал почтенны читатель – доказательства существования Бога и Его замысла путем математических выкладок?

Но кого интересуют частности? «Модели», «условия» – в это вникать и в школе-то не хотелось! У этих ученых и вода закипает при 100 градусах только при НУ – давлении ровно в одну атмосферу и ни на один спазм сосудов выше. А вот «Бог есть» или Его нетути – это коротко и ясно. Как раз под формат Твиттера и «клиповое мышление» современника.

Впрочем, это так, к слову пришлось. Поскольку меня в данном контексте занимает совсем другое выступление Хокинга, также растиражированное медиа – собственно, это-то как раз для тиражирования и было сказано. Комментируя повсеместное сокращение космических программ, Стивен Хокинг высказался за продолжение экспансии человека в космос. В этом он видит дальнейшее развитие и, возможно, даже эволюцию человека, который просто вынужден будет искать в космосе спасения от непобедимых земных проблем – голода, вирусов, истощения ресурсов и проч. Противоречивость этого высказывания такая очевидная, что даже смешно – а еще математик, нобелевский лауреат. Но оно-то не для логического анализа – оно для прессы.

То есть в пользу космоса высказались два немаловажных для меня человека. Звезды, менее похожие друг на друга, чем красный гигант и белый карлик: Стивен Хокинг и патриарх Московский Кирилл. Патриарха Кирилла читателю представлять не надо, скажу только, что почти никому другому я не обязана вдохновением в такой степени, как Святейшему – впору гонорарами делиться, да стесняюсь копейки предлагать.

Возможно, для патриарха Кирилла космос – это очередная черточка в пиар-кампании, очередной медиа-знак патриарха-модернизатора, прогрессиста, человека с государственным мышлением. Космос важен для России – там ее стратегические интересы. И патриарх напоминает своим верным об этих рубежах. Пускай это очередной намек на «величие державы». Важно, что о них напоминают, – о том что там что-то есть, там, за границами покупательской способности.

Космос, последний рубеж. На самом деле, если его перешагнуть, скорее всего, окажется, что и он не последний – просто человеку привычно видеть не дальше горизонта. Пускай стремление в космос – это мания державного величия или бегство по Хокингу, которому (он рациональный человек) нужны видимые, понятные угрозы, чтобы стимулировать читателя думать шире земной атмосферы и оболочки человеческого тела. Пускай вирусы, вымирание от голода, умирание солнца – хоть черт с рогами, а лететь, как говорится в популярном анекдоте, надо. Это совершенно правильно и своевременно. Еще немного, и мы уже не сможем оторваться от Земли – собственная филейная часть сделает земную гравитацию непреодолимой. В космос больше не будут летать люди. Но дело же не в том, что мы не летаем туда телесно, физически – мы не летаем туда никак. И не только туда.

«Притяженье земли, притяженье полей» оказывается куда сильнее и необоримее, когда оказывается притяженьем экранов и супермаркетов. Куда идет энергия современного человека, запланированная в нем Богом (или, кому больше нравится, сформированная эволюцией) на дерзкие поступки, на шаги через горизонт? Купить больше и/или дороже – это круче, чем рвануть через Атлантику на поиски Катая. Это истинное достижение для человека поколения менеджеров. В этой системе мышления космос – такой же миф, как и Бог. Гагарин, который летал в космос, гораздо менее интересен, чем Брюс Уиллис, который летал в космос. Потому что неимоверно крутой Брюс там еще и астероид рванул. К тому же в цвете, со спецэффектами. Не то что черно-белый Гагарин. Развязанный шнурок в состоянии оценить только высоколобые «хай-хьюмщики» – экая находка, респект. Юра, простой советский парень, у которого, как у каждого из нас, шнурок может развязаться в самый неподходящий момент. А ну как наступит? Собьется со своего чеканного строевого шага. А то и вовсе носом зароет – прямо в ковровую дорожку – перед миллионами телезрителей, не отводящих глаз – ах! – от злосчастного шнурка. Перед всем Политбюро. Перед самим генсеком. Перед нетленными мощами Великого Кормчего. Но нет! До Берлина дошли с одной парой сапог на троих, а тут какой-то шнурок и всего лишь до Мавзолея. Дошагал. Откозырял. Доложил. Мол, летал я в ваш космос. И никакого Бога там не видел.

Здорово. Но все равно не Брюс, не Брюс...

Казалось бы, потребительская культура со всеми своими падениями – морали, креативности, духовности – прямая наследница НТР в ее конверсионном измерении. Однако излишне удобный мир, наполненный к тому же устройствами для убийства времени, в союзе с маркетингом, превращающим нас в машины примитивных желаний, которые легко – хоть и дорого – удовлетворяются, лишает нас зрения. Мы не способны видеть мир не только в качестве грандиозного замысла Творца – удивительного в своей стройности, гармонии и полноте, – но и в качестве интереснейшей задачи, на решение которой не жалко положить жизнь. Мы не хотим знать, что лежит за горизонтом – потому что там наверняка нет ничего такого, ради чего стоит отказаться от сиюминутных благ земных.

Катерина ЩОТКІНА