Собственно, содержательно визит ничем оригинальным не запомнился: много о единстве народов Святой Руси и Православии как ее культурной доминанте, о грехе раскола, об упадке Запада... Так или иначе, все это мы слышали во время предыдущего визита.

Но в этом году кризис ориентации украинского общества, выросший из разочарований и даже отчаяния, обострился. Новая власть сделала ряд шагов, заставивших серьезно усомниться в ее намерениях сохранить украинскую государственность, и разделение страны еще больше усилилось. В Московском патриархате радостно заговорили о «внешних изменившихся обстоятельствах». А пока украинские журналисты ломали копья над «неразрешимым» вопросом: «Политическим или пастырским является патриарший визит?», их российские коллеги, не отягощенные такими почти онтологическими размышлениями, украшали колонки молодцеватыми заголовками на манер «Патриарх приехал на Украину объединять народы» или «За церковным единством последует единство общерусское».

Поэтому не спешим говорить о полнейшем неуспехе визита-2010. Так, на встречи с патриархом пришло неизмеримо меньше людей, чем это было анонсировано. Действительно, очень многих ошеломил разительный контраст между патриаршей критикой стремлений к богатству и власти с великолепием его «Кадиллаков» и сонмом звероподобных охранников. Многие не услышали того, на что надеялись, многих услышанное обидело. Но пока часть общества мучается сомнением относительно выбора, сделанного двадцать лет назад, далекие от Евангелия речи о «Русском мире» будут находить своих слушателей. И сколько бы патриарх и те, кому это положено по должности, не говорили, что «Русский мир» — «это не то, что вы подумали», массовая реакция и пылких приверженцев, и решительных противников этой доктрины свидетельствует, что ее поняли как раз вполне адекватно. Двадцать лет назад сомнений относительно выбора в обществе было намного меньше, и потому патриарху Алексию ІІ попасть в Софию Киевскую было значительно сложнее.

Сейчас — вопреки ритуальным заверениям в уважении к украинскому выбору — установки Московской патриархии относительно Украины жесткие, и, по сути дела, бескомпромиссные.

Прежде всего, это касается идейных конструктов: Православие в Украине не должно выйти за рамки «Русского мира» и пытаться осмыслить себя в других контекстах. Подобные попытки православных богословов в единстве с Московским патриархатом натолкнулись не просто на сокрушительную критику, а просто-таки на откровенную травлю. Жесткое втискивание Православия в Украине в сконструированные за ее пределами историософские схемы означает отказ от создания собственной религиозной культуры. Мы лучше вас знаем, какими именно должны быть фундаментальные духовные и религиозно-культурные основы вашего бытия, — говорят православным украинцам. — Мы намного глубже вас представляем, каково содержание вашей исторической памяти, каковы духовные связи, соединяющие вас с другими культурами и духовными традициями и каковы ваши идеалы. Собственно, каких-то своих собственных памяти, связей и идеалов у вас и не может быть. Отбрасывайте партикуляризм и идите к универсализму. Но универсализм, о котором часто говорят в Московской патриархии, очень специфичен.

Примечательны в этом смысле беспрерывные инвективы в адрес национализма. Когда в этом году патриарх Кирилл очерчивал в Одессе национализм как стремление строить благо своего собственного народа за счет страданий других, он, надо понимать, говорил о национализме украинском, американском, грузинском, но ни в коем разе не о российском. По крайней мере, когда в марте 2008 года президент В.В. Путин прямо объявил, что он «русский националист» и что его преемник Д.А. Медведев такой же российский националист как и он сам, никаких протестов, помнится, не было.

Еще одна «историософская» мишень – Запад. Приказано видеть там исключительно безверие, однополые браки, секуляризм. Не рекомендуется обращать внимание на уважение к человеческим достоинству и правам, на всестороннюю защищенность личности, на развитость гражданского общества. На то, в конце концов, что в безбожной Западной Европе (не говоря уже о США) люди чаще посещают Богослужение, чем в Боголюбивой России, как минимум не меньше сопереживают нуждающимся и страждущим, и значительно реже бросают на произвол судьбы родившихся и убивают неродившихся детей.

В конце визита патриарх призвал украинцев снизить градус кипения, в том числе «кипение историософского». Кажется, пропагандированные им взгляды и его «украинская политика» вообще этот градус только повысят.

Второе направление этой политики, где компромиссы Московской патриархией исключаются, — это отношение к расколу в Украинском православии. Патриархия будет поддерживать разъединение между православными украинцами. Диалог с «раскольническими образованиями» вести не дадут; и если ссылки на каноны и воспринимались кем-то в свое время серьезно, то после объединения в 2007 г. РПЦ с Русской Православной Церковью Заграницей уже не могут выглядеть сколько-нибудь солидно. Как причудливо анафематствовали они друг друга еще совсем недавно, как праведно разоблачали сотрудничество со Сталиным и гитлеровцами соответственно, как убедительно доказывали, что не только благодати, а вообще человеческого подобия не встречается в ограде каждой из них, а вот взяли — и объединились! Потому, что объединение этих Церквей имеет большое символическое значение — это и окончание гражданской войны, и примирение «двух Россий». И российские националисты крайне заинтересованы в таком объединении. Ничуть не меньше, чем националисты украинские – в объединении православных Украины в Единую Церковь. А вот этого российским националистам как раз решительно и не нужно. Поскольку — вопреки заявлениям о полнейшем равенстве всех составляющих «Русского мира» — в Московской патриархии украинских националистов нет, а есть лишь националисты российские, российские империалисты и кое-где — евразийцы, они такому объединению — в любом виде! — оказывают и будут оказывать системное сопротивление. Трудно было сделать что-то худшее для объединения и что-то более отталкивающее для верующих Киевского патриархата, чем заявить о том, что крещение в их Церкви не имеет благодати. Но патриарх Кирилл это сделал. В принципе, Московской патриархии нужен Киевский патриархат. Но слабый, изолированный, маргинализированный, богословски бессильный, организационно разделенный. Такое образование станет пристанищем для «плохих националистов» и докажет православному миру как вредно отделяться от Церкви-Матери. Поэтому, очевидно, «при внешних изменившихся обстоятельствах», Московская патриархия не будет прислушиваться к советам пресс-секретаря одной из епархий и не будет просить благосклонную к ней власть запретить Киевский патриархат. Речь пойдет «просто» о его дискриминации.

В конце концов, становятся невозможными компромиссы в вопросе об Украинской православной церкви в единстве с Московским патриархатом. Патриархия делает и будет делать все, чтобы обезопасить себя от «неприятностей», исходивших для нее из среды этой Церкви в прошлые годы. В этом смысле интересной будет стилистика празднований будущего 20-летия дарения УПЦ Томоса о самостоятельности и независимости в своем управлении. Насколько она будет отличаться от отмечания в 2005 г. 15-ой годовщины, когда речь шла о «воплощении национальных ожиданий православных христиан в Украине» и о «возможностях ... самостоятельно строить свою церковную жизнь согласно национальным традициям»?

Сейчас не будем говорить о возможных сценариях, которые разрабатывает патриаршее окружение, о кадровых заготовках и стиле работы по «имеющимся кадрам». Не из-за нежелания отбивать хлеб у конспирологов и кремлеведов. И не потому также, что патриарх хочет войти в историю не только собирателем земель, но и отцом Большого и Святого Собора Православной Церкви, что требует введения дополнительных переменных для анализа его политики. В нашем случае куда важнее будет позиция православных в Украине, да и всего украинского общества. От них в первую и решающую очередь зависит: удастся ли, как бесхитростно высказался когда-то модный российский певец, «дожать хохлов в этот раз».