Первый вопрос, когда подходишь к руинам таких храмов: за что? Почему? Кто разрушил? Будут ли задавать такие вопросы люди, пришедшие в новодел с одноименным названием? Вряд ли. Пройдет лет 10, и кое-кто даже начнет изумляться: а что, тут разве что-то было разрушено когда-то? К святыням у нас давно потребительское, пиарно-рекламное отношение.

Всех несогласных с  желанием УПЦ МП восстановить (построить, возродить) Десятинную церковь именно на том месте, где стоял ее оригинал, обычно ошпаривают таким кипяточком: чокнутые безбожники, берущие грех на душу, не понимают,  против кого идут, ненавидят свою историю, предпочитают пустырь на святом месте, лишь бы не храм канонической церкви… Против таких «аргументов», как и против лома, нет приема. Потому что никого, по большому счету, не интересует обоснование  позиции противников строительства Десятинки там, где она уже когда-то стояла.
Очень мудрую вещь сказала Лариса Скорик: каждая нация имеет право на свои руины. Есть руины бытовые, ничего не значащие – их восстановление есть просто результат здорового прагматизма: наши предки выбрали для той или иной постройки самое удачное место, почему бы снова тут же не воспользоваться рациональным решением, принятым столетия до нас? Но есть руины символические. Их исчезновение часто может означать и разрыв исторической преемственности. «Да нет же! Как раз никто никуда не исчезает, потому что на этом месте снова возвысится храм с таким же названием!»
Однако развалины Десятинки – это развалины не простые, а со специфической историей. Это по сути говорящие руины. Храм был построен Владимиром Крестителем в самом конце 10 века (986-996) на мощах священномученика Климента . В первой половине 12 века он был частично разрушен землетрясением. Восстановлен, улучшен– и  разграблен Андреем Боголюбским. Своим же. Причисленным к лику благоверных, кстати (причислили те, чей, по идее,  храм он разграбил). Потом разграблен опять – Рюриком Ростиславичем. Своим же. В союзе с половцами.  Окончательно был разрушен, когда в 1240 г. под его стенами пытались спастись жители города от нападения татар. Стены не выдержали и стали могилой тем, кто там хотел спасти жизни. Если бы не княжеская междоусобица – был бы разрушен? Неизвестно…
Вторая Десятинка просуществовала меньше сотни лет, и тоже была уничтожена большевиками в 1936 г. Своими, уничтожавшими своих.
Может быть, кто-то не увидит тут неслучайных вещей, но символичность происходящего – налицо. Эти «останки» – символ.  Но символ чего? Увы, совсем не «единства народов Руси» - а как раз наоборот. Владимир Великий выделил десятину СВОЕГО дохода на строительство первоначального храма – и на чьи деньги предполагается строить новодел? В прессе мелькают суммы в 100 млн. грн. Если эти 100 млн. – средства меценатов, то надо признать, что эти меценаты – явно небедные люди. А кто у нас небедные люди? Все знают, кто, и все знают, как. Какой смысл им вкладываться в храм?  Думаю, не стоит обсуждать мотивы этих меценатов, равно как и право церкви не заглядывать в зубы дареному коню. Если же это бюджетные деньги, то моральная сторона вопроса еще больше обостряется. Не станется ли, что стены новой Десятинки снова , фигурально выражаясь, погребут под собой сотни и тысячи жизней?Первый вопрос, когда подходишь к руинам таких храмов: за что? Почему? Кто разрушил? Будут ли задавать такие вопросы люди, пришедшие в новодел с одноименным названием? Вряд ли. Пройдет лет 10, и кое-кто даже начнет изумляться: а что, тут разве что-то было разрушено когда-то? К святыням у нас давно потребительское, пиарно-рекламное отношение. Восстановленный Храм Христа Спасителя, в котором можно заказать даже "генерацию мыльных пузырей" - тому наглядный пример.
Кстати, еще вопрос: а собирается ли УПЦ МП для новой Десятинки вытребовать из России все памятки, имевшие отношение к этому древнему храму? Если нет, то о каком трепетном отношении к святыне можно говорить? Можно построить храм, вызвав раскол общественного мнения в своей стране. Но потревожить при этом покой «северного соседа» - ни-ни!
Много есть еще таких скользких моментов  - и геологическая нагрузка (в древнем Киеве не было столько строений, сколько понатыкано сейчас), и отсутствие единства православия в Украине…
Против строительства нового храма на фундаменте Десятинной церкви говорит многое. И в первую очередь – наша память. Но кому сейчас она нужна – память? Сегодняшним днем живем. Что было до нас – никому уже не ведомо и не интересно, ибо давно следы древние сокрыты новыми стройками. Такое впечатление, что новый храм призван «отбелить» историю первого храма. Посмотрим, что из этого получится, и удастся ли третьему храму избежать судьбы своих двух предшественников.