Христианство в Украине остается в фокусе внимания многих зарубежных исследователей – миссиологов, социологов, религиоведов, журналистов. В отличие от других бывших советских республик, с ней «не все ясно». В украинском христианстве сохраняется динамика и цветет многообразие, со стороны же общества к христианству возрастает интерес и запрос на обновление и более активную роль Церкви.

Вместе с тем становится востребованным спокойный, пристальный и ответственный анализ данных. Более того, оказывается, что основой для оценок служат отнюдь не объективные данные, не цифры. Сама статистика не может быть надежной основой, поскольку в свою очередь основывается на методологических допущениях и специфических методиках.

В то время как статистика заинтересованных миссиологических центров говорит о продолжающемся христианском буме в Украине [1, P.10], более фундаментальные и масштабные исследования приводят к выводу о сложившемся традиционалистском консенсусе и замедлении роста новых конфессий [2]. Согласно же украинским аналитикам, замедление темпов роста сменилось трендом на уменьшение численности и общин и прихожан, размыванием конфессиональной идентичности и ростом «просто христианства» [3].

Органы власти и национальные экспертные центры предоставляют и анализируют численность религиозных организаций, но ничего не говорят о числе прихожан церквей. В лучшем случае они используют данные социологических опросов.

Конфессии также предпочитают говорить лишь о числе своих организаций, называя лишь приблизительные цифры своих членов. Это может свидетельствовать о слабой коммуникации руководства церквей со своими членами и малоэффективной системе учета. Может, поэтому спикеры конфессий скромно молчат в сообществе социологов, но уверенно завышают цифры перед менее компетентной аудиторией.

Например, Православные Церкви называют число своих прихожан не в абсолютном измерении, а в процентах от общего населения страны. Так проще считать – отминусовывая сознательных «не наших», можно считать своими всех остальных.

В протестантской среде ясности не больше. Часто верификация данных затруднительна ввиду незаинтересованности конфессий, выдающих желаемое за действительное.

Каждая неопротестантская конфессия претендует быть самой динамичной. Каждая традиционная церковь пытается показать хотя бы медленный рост.

В целом данные подтверждают неуклонный рост харизматиков и замедление динамики развития евангельских христиан.

Но надо учесть, что аудитория неопятидесятников – наиболее нестабильная. Она отличается текучестью паствы, частой сменой конфессиональных вывесок, двойной статистикой (часть церквей одновременно числится в нескольких деноминациях, в результате чего общая статистика по протестантизму и его неопятидесятническому сегменту выглядит довольно впечатляюще).

Паства баптистов и пятидесятников более стабильная, но менее динамичная. Так по данным ВСО ЕХБ, за 2012 год почти половина всех общин союза не крестила в прошлом году ни одного человека [4]. При этом сохраняется неизменным стратегический план развития союза, предусматривающий удвоение численности членов до 2020 года.

Удивительно, что статистика зарубежных исследователей часто опирается на непроверенные данные конфессий. Так численность ВСО ЕХБ на 2010 год оценивалась в 151 тыс. членов [1, P.10]. Эти данные невозможно проверить, поскольку нет ни единого параллельного подсчета.

Зато есть данные центра Разумкова, фиксирующие уменьшение удельного веса протестантов – с 2% (в 2000 году) до 0,8 % (в 2013 году) [3, С.27].

За полями международных докладов остались и другие новые тренды, отмеченные национальными экспертами, — увеличение числа «просто христиан», «просто православных» и «просто протестантов»; усложнение религиозной идентичности украинцев, которая включает не только православных, но и греко-католиков, и протестантов; исчезновение атеистов как социальной группы и двусмысленность самоопределения «неверующий».

Быть украинцем сегодня – значит быть, прежде всего, православным, но также греко-католиком. При ослаблении этой связки украинский-православный, свой шанс стать частью украинской идентичности получают и протестанты. В то же время католики остаются частью «латинской» или «польской» христианской культуры.

На фоне православного консенсуса в Украине продолжает уменьшаться численность атеистов и неверующих. Видимо, часть вольнодумцев и агностиков вместилась в слишком широкую категорию «православных». Если для зачисления в число православных достаточно назваться таковым и не уточнять свое кредо, то вполне возможно быть православным атеистом или не менее православным оккультистом.

Итак, Украина впечатляет не столько численностью новых религиозных организаций и их приходов, сколько новой структурой религиозной жизни. Общественный запрос на традиционные и новые формы христианства неуклонно растет, но существующие конфессии все менее его удовлетворяют. Здесь социология приближается к экклесиологии и миссиологии; социологи лишь фиксируют спрос, ответить должны Церкви.

Примечания

1. East-West Church Ministry Report. – 21.2, Spring 2013.
2. Christianity in its Global Context, 1970–2020: Society, Religion, and Mission. — Center for the Study of Global Christianity, Gordon-Conwell Theological Seminary, South Hamilton, Massachusetts, 2013.
3. “Релігія і влада в Україні: проблеми взаємовідносин”. Інформаційні матеріали до Круглого столу на тему: “Державно-конфесійні відносини в Україні станом на 2013 рік: рух до партнерства держави і Церкви чи до кризи взаємин?” 22 квітня 2013р. – Київ, 2013.
4. Скорочується чисельність баптистів в Україні // РвУ