“Патриарх дал украинскому обществу один из самых мощных реинтеграционных посылов за всю историю независимой Украины”
— Как Вы оцениваете визит Патриарха Кирилла в контексте общественных процессов в Украине?
— На данный момент мне неизвестны результаты опросов общественного мнения относительно патриаршего визита, но, очевидно, Патриарх дал украинскому обществу один из самых мощных реинтеграционных посылов за всю историю независимой Украины. Он настойчиво призывает украинцев пересмотреть свой исторический выбор и имплицитно предлагает им такую логику рассуждений. Вы – исторический центр восточноевропейской православной цивилизации, «русского мира», вы сделали выдающийся вклад в формирование русской имперской идентичности, Великая империя (Русская и Советская) – это ваша империя. Если вы об этом вспомните и примкнете к ее воссозданию на новом, созвучном ХХІ веку уровне – вы превратитесь, говоря словами Патриарха, из «ведомых на ведущих». Вместе мы будем противостоять Западу, который для вас является чужим, олицетворяет грех, потребительство (и, добавляют острословы, – часы Breguet). Права человека, человеческое достоинство, демократические процедуры и тому подобное – пустая болтовня, направленная на то, чтобы свести нас со светлого пути осуществления нашей миссии на окольные пути, которые ведут к подчинению Западом.
Спрос на такие идеологемы в Украине есть и визит Патриарха объективно привел к мобилизации их сторонников.
— Господин Виктор, эти политические (для украинского уха) лозунги почему-то не кажутся таковыми, то есть политическими, представителям Московского Патриархата, которые говорят об этих речах, как о душпастырских или касающихся актуальных социальных проблем? Почему существует такое расхождение в трактовках?
— Потому что Патриарх накрепко встроил тему общеславянского православного единства в, так сказать, душпастырскую «повестку дня». По большому счету, он заменил христианство геополитикой и далеко не всегда эту подмену можно легко различить «по голосу». Эта подмена стала очевидной, тем не менее, когда Патриарх Кирилл выступал перед слушателями Киевских духовных школ в Трапезном храме Киево-Печерской Лавры. Там, думаю, многие добросовестные семинаристы услышали такое, что в корне отличается от того, чему их учили до сир пор.
— Но насколько все верующие УПЦ (МП) могут заметить эту разницу или подмену? И если заметят, то стоит ли от них ожидать реакции на это и какой именно?
— Очевидно, большое количество православных – верных УПЦ (МП) – этой подмены не заметила. Но те, кто имеют богословское или даже историческое образование, не заметить этого не могли. Речь идет, по сути дела, об обстоятельной ревизии православного понимания уклада видимой Церкви. И при этом Патриарх очень и очень произвольно оперирует как церковным правом, так и историческими фактами. Почему, спрашивает он, власть Московского Патриарха должна распространяться на, в данном случае, Украину? Потому, что эта власть является сверхгосударственной. И ссылается при этом на пентархию – принцип председательства в неразделенной Церкви пяти древних патриархатов, который сложился в V ст. Но почему тогда Москва через 11 веков нарушила этот принцип и вышла из-под подчинения Царьграда? В настоящий момент Патриарх такие действия называет «не просто отказом от истории, отказом от Предания»! Или он считает, что вопросы юрисдикции Московского Патриархата над той или иной территорией принадлежат к сердцевине Православного учения? А когда он говорит, что православные Украины не имеют права на самвозглавляемую Церковь потому только, что их столица слишком дорогой символ также для россиян – это разве не геополитика?
Думаю, что богословы не могли не заметить, что владыка противопоставляет Русскую Церковь уже не только Православию греческой традиции, но и Православию в Румынии, Болгарии, Сербии. Патриарх дает понять, что патриархаты, «привязанные к национальным государствам», менее почтены, чем Московский Патриархат, который его глава наделяет наднациональным статусом. Ссылка на Константинопольский Собор 1872 г., который осудил ересь этнофелитизма, должна добавить словам Патриарха окончательный авторитет. Однако, Собор осудил «племенные различия и народный раздор в христовой Церкви», а не создание автокефальных Церквей.
Пользуясь возможностью, отмечу две вещи. Московский Патриархат еще 20 лет тому назад в своем официальном органе подчеркивал, что «осуждение церковной организации по национальному признаку, вынесенное на Константинопольском Соборе 1872 г., имеет местное значение. Православная Полнота не восприняла решений этого Собора». А, во-вторых, через семь лет после Собора в 1872 г. Константинопольский Патриарх Иоаким ІІІ писал в своей Грамоте, что хотя единое тело Христа и является Церковью Божьей на земле, ничего не мешает установить разделение Церкви на местные, независимые одна от другой. И потому, учитывая, что Сербия получила политическую независимость, писал он, пусть Церковь Сербского княжества будет канонически самостоятельной. Патриарх Кирилл не может этого не знать – так учили и так учат в духовных школах его Церкви. Попытка возвысить Русскую Церковь над другими, отказать Церквям стран, которые получили независимость, в праве иметь собственные Поместные Церкви, «закрепощение» Украины как вечного элемента милой Патриарху геополитической конструкции к самоосознанию Православия не имеет ни единого отношения. Это — политика.
А относительно менее глобальной политики, политики текущей, то протодиакон Кураев не замешкался нам объяснить, что, мол, слово Патриарха, его статус, имя, должны были повлиять на общественное мнение, а это общественное мнение должно повлиять на результаты будущих выборов. Это еще раз к вопросу о пастырском и политическом в визите.
— Но так не говорят в среде РПЦ, как и в значительной части УПЦ (МП). Зато в последнее время в этой среде опять прозвучала совсем непонятная мысль, что автокефалия — это почти ересь. И антиавтокефальная пропаганда именно в таком духе активно много лет распространяется по епархиям УПЦ. Достаточно пересмотреть епархиальные или приходские издания, чтобы в этом убедиться. Зачем такое „запудривание” мозгов, если это очевидно не канонические мысли?
— Риторика по поводу автокефалии, начиная с 1992 г., изменялась. И хотя в 1996 г. Архиерейский собор УПЦ МП снял вопрос об автокефалии из повестки дня, все же доныне консолидированная позиция УПЦ МП по этому поводу выглядела таким образом. Автокефалия – возможна, может быть провозглашена исключительно каноническим способом, служить пользе Церкви; автокефалию должны единодушно поддержать миряне, клир, монашество и епископат. Пока же относительно автокефалии существуют серьезные противоречия, она способна лишь внести раскол – в этот раз в среде УПЦ (МП). Такая постановка вопроса, вероятно, хотя и не удовлетворяла всех в УПЦ, но воспринималась как компромисс.
Теперь ситуация изменяется – вопрос автокефалии не отодвигается на перспективу, пусть и неопределенную, а решительно и жестко закрывается. Украина — часть общего цивилизационного пространства и как часть не должна иметь автокефальной Церкви; даже больше, это пространство имеет все решительнее консолидироваться. Это отвечает стремлением какой-то части верных УПЦ, но абсолютно диссонирует со стремлениями других. Таким образом, вместо содержания компромисса образуется в действительности глубокое разделение – тем, кто хотел автокефалии прямо объявляют: ваши преимущества во внимание не принимаются и не будут приниматься.
— А учитывая, что агитация шла фактически лишь против автокефалии, то можно спрогнозировать, что для многих в УПЦ это действительно негативное явление. Господин Виктор, если судить по количеству участников и искренности приветов, то чувствовалось, что именно на Волыни Патриарха Кирилла приветствовали наибольшее количество людей и там ожидали именно его душпастырского слова без политических подтекстов. Чем, по Вашему мнению, объясняется тот факт, что эти проукраинские территории Волыни и Подолья были действительно открыты на его слово, которое так и не прозвучало ни разу на украинском языке?
— «Антиавтокефализм» в среде УПЦ МП на Правобережье – это чаще всего не символ общерусской идентичности, которая отбрасывает идентичность украинскую, а элемент конкурентной борьбы, с Киевским Патриархатом. Это нередко такой себе «бытовой антиавтокефализм», продуцируемый даже не последовательным церковным сознанием, которое не воспринимает способ провозглашения независимости от Москвы со стороны УПЦ КП и УАПЦ, а «антиавтокефализм», построенный на представлении о «неподлинности» этих Церквей, и на каталогизации язв и недостатков их священноначалия.
Жители Волыни и Подолья – верные УПЦ (МП) – конечно, жаждали услышать пастырское слово Кирилла и хотели убедиться в том, что их предстоятель, – более духовный, более образованный и менее политически заангажированный, чем владыки других Православных Церквей. Известно, что среди тех, кто пришел слушать Патриарха, были и верные независимых от Москвы украинских Православных Церквей. Снова таки, теперь трудно говорить, как именно восприняли Патриарха и первые, и вторые, и как может отразиться этот визит на внутриправославных отношениях в регионе. Действительность почти всегда оказывается сложнее и изобретательней, чем это пытаются донести к нам самые пылкие апологеты и самая строгая критика каждой из сторон.
— После визита прозвучала такая мысль, что Патриарх Кирилл не прочь также стать митрополитом Киевским, чтоб таким образом показать более тесную связь Москвы с Киевом и подать это как его право преемственности киевского престола. Может ли это значить, что УПЦ потеряет статус митрополии и окажется опять в ситуации, которая была в начале ХVІІІ в., когда царь Петр ликвидировал признаки отдельности украинских земель?
— Устав РПЦ и Устав об управлении УПЦ теоретически не исключают такой возможности. Кроме той, что предстоятель УПЦ избирается пожизненно и Киевская кафедра теперь не является вакантной. Наблюдая за шагами Патриарха Кирилла, полностью исключать, что он при определенных обстоятельствах мог бы избрать такой экзотичный способ ликвидации «вольностей» УПЦ, как Вы допускаете, не осмелюсь. Но все, как и во всем другом, что касается Православия в Украине, в результате зависит от самих украинцев, в этом случае – архиереев УПЦ, которые сами избирают митрополита Киевского.
— По Вашему мнению, на самом ли деле визит патриарха может повлиять на сближение представителей разных Православных Церквей в Украине? И такая его геополитическая заангажированность не будет ли побуждать часть православных в Украине опять обращать взоры к Фанару?
— Очевидно, визит будет способствовать поляризации в УПЦ (МП), замораживанию официального диалога между ней и независимыми Церквами (причем, смахивает, в Москве не заинтересованы даже в поглощении УПЦ КП и УАПЦ – потому что такую «украинскую массу» ассимилировать точно не удастся). Но неофициальное сближение между определенными средами вполне может состояться. Причем, не только теми, кто ставит на первое место украинский патриотизм, но и теми, где всегда помнит, что православие – это прежде всего христианство, а не философия цивилизационного противостояния, где имеют вкус к церковной истории, византологии, богословию.
Что же касается надежд на Константинополь, то они не умерли. С той экклезиологией, которую продемонстрировал во время визита Московский Патриархат и которая, судя по всему, может достичь своего «расцвета» в процессе подготовки к Святейшему и Большому Собору Православной Церкви, конфликт не только с Константинополем, но и с другими Поместными Православными Церквями неизбежен. Понятно, что Украинской Церкви стоило бы выстраивать свое место в Православной Полноте из общеправославного консенсуса, а не из конфликта. И здесь, конечно, важнейшим является внутриукраинский консенсус – и православный, и цивилизационный. То есть, смотреть в сторону Царьграда – это хорошо, но важнее посмотреть друг на друга.
— Благодарю за интересный разговор!
Киев-Львов, 7 августа 2009 года
Фотография из архива еженедельника "Фокус"
